Почему хорошая книга — это тайная дверь

Детство сюрреалистично. Почему бы и детским книгам таковыми не быть? В этом необычном выступлении отмеченный наградами автор книг Мак Барнет говорит о литературе, вырывающейся из мира фантазии, искусстве как портале в чудо и о том, что настоящие дети говорят выдуманному киту.

Всем привет! Меня зовут Мак.

Моя работа — врать детям,

но это честная ложь.

Я пишу детские книги.

Пабло Пикассо говорил:

«Мы все знаем,
что искусство не является правдой.

Искусство — это ложь, которая приводит
к тому, что мы начинаем осознавать правду,

по крайней мере ту правду,
которую нам дано понять.

Художник должен знать,

как убедить других
в правдивости его лжи».

Я услышал это изречение впервые,
когда был маленьким,

и оно мне очень понравилось,

хотя я понятия не имел,
что имелось в виду.

(Смех)

И я подумал, знаете,
вот зачем я здесь,

чтобы поговорить с вами

о правде и лжи, о выдуманном и настоящем.

Ну и как же мне распутать

этот запутанный клубок предложений?

Я подумал: «У меня есть Power Point.
Сделаю-ка я диаграмму Венна».

[«Правда. Ложь»]
(Смех)

Так что, вот вам и пожалуйста. Бум.

У нас тут правда, и ложь,

и маленькая область,

грань посередине.

Эта пороговая область — искусство.

Ну хорошо. Диаграмма Венна.
(Смех) (Аплодисменты)

Но это, в самом деле,
тоже не очень полезно.

Что помогло мне понять

эту цитату и то, чем является искусство,

по крайней мере, литературное, —

так это работа с детьми.

Я работал вожатым в летнем лагере.

Я работал на каникулах,
когда учился в колледже,

и я обожал это.

Это был спортивный летний лагерь

для детей от 4 до 6 лет.

Я следил за 4-летними,

что было хорошо,

потому что 4-летние
не могут заниматься спортом, как и я.

(Смех)

Я занимаюсь спортом на уровне 4-летнего.

В общем, дети обычно
бегали с мячиком,

пока им не становилось жарко,

и потом они садились под деревом,

где к тому моменту уже сидел я,
— (Смех) —

и я просто придумывал
и рассказывал им истории,

истории о своей жизни.

Я рассказывал, как по выходным

я возвращался домой
и шпионил для королевы Англии.

Вскоре другие дети,

даже не из моего отряда,

подходили ко мне и спрашивали:

«Вы Мак Барнет, да?

Вы тот парень,
который шпионит для королевы Англии».

Я всю свою жизнь ждал, чтобы незнакомцы

подходили ко мне и задавали этот вопрос.

В моих фантазиях
это были стройные русские женщины,

а не 4-летки —

но приходится брать то,
что есть в Калифорнии в Беркли.

И я понял, что истории,
которые я рассказывал

были настоящими в знакомом мне смысле

и очень увлекательными.

Я думаю кульминацией
— никогда это не забуду —

была маленькая девочка по имени Райли.
Она была крошечной.

Она всегда брала с собой обед

и выбрасывала из него фрукты.

Мама каждый день

давала ей с собой кусочек дыни,
а она просто брала его

и выбрасывала его в кусты плюща,

а потом ела бутерброды

и пудинг. Я ей говорил: «Райли,

нельзя так делать,
надо есть фрукты».

А она: «Почему?»

И я: «Если будешь выбрасывать

фрукты в кусты,
они очень скоро порастут дынями».

Вот почему, думаю, я и стал

рассказчиком детских историй,
а не детским диетологом.

И она отвечала:
«Этого никогда не случится.

Этого не случится».

И вот в последний день лагеря

я встал рано и купил большую дыню

в магазине,

спрятал её в кустах,

а во время обеда я спросил:

«Райли, не хочешь пойти
и посмотреть, что ты натворила?»

(Смех)

Она пошла,
продираясь сквозь плющ, и потом

широко раскрыла глаза и указала на дыню,

которая была больше её головы.

Остальные дети подбежали
и стали носиться вокруг неё,

и один из них возмутился: «Эй,

а почему на дыне наклейка?»

(Смех)

Ну и я ответил: «Вот поэтому я говорю вам

не выбрасывать наклейки в кусты.

Выбрасывайте их в мусорное ведро.
Они вредят окружающей среде».

И Райли носила с собой эту дыню весь день

и была очень довольна.

Райли знала, что дыню
не вырастить за 7 дней,

но также понимала,
что она выросла.

Это чудное состояние,

но пребывать в нём могут не только дети.

Искусство всех нас может туда привести.

Она была прямо в той области посередине,

которую можно назвать
искусством или фантазией.

Я буду называть это чудом.

Это то, что Кольридж назвал
отстранением от неверия

или поэтической верой,

в те моменты, когда
история, даже очень странная,

в какой-то степени похожа на правду,

и тогда в неё получается поверить.

Не только дети так могут.

Взрослые тоже, и у нас это получается,
когда мы читаем.

Именно поэтому люди

собираются в Дублине для пеших прогулок

по маршруту Блума, чтобы увидеть всё,
что случилось в «Улиссе»,

хоть ничего этого в действительности
не происходило.

Или люди едут в Лондон
и идут на Бейкер Стрит,

чтобы увидеть квартиру Шерлока Холмса,

хотя 221В — это просто номер, нарисованный

на здании, у которого такого адреса
никогда не было.

Мы знаем, что эти персонажи — выдумка,

но мы испытываем к ним

настоящие чувства.

Мы знаем, что эти персонажи
были выдуманы,

но всё же думаем о них,
как о реальных людях.

Дети могут попасть в это состояние
гораздо легче, чем взрослые,

поэтому я люблю писать для детей.

Я считаю детей лучшей аудиторией

для серьёзной художественной литературы.

Когда я был маленьким,

я был помешан на романах
с тайными дверьми,

такими как «Нарния»,

где открываешь шкаф
и попадаешь в волшебную страну.

Я был убеждён, что тайные двери
действительно существуют,

я их искал и пытался через них пройти.

Я хотел перейти и жить в вымышленном мире,
а по сути

я просто открывал шкафы тех,
у кого был дома. (Смех)

Я просто шарил в шкафу сожителя моей мамы,

но там не было тайной волшебной страны.

Там были другие странные вещи,
о которых маме хорошо было бы знать.

(Смех)

И я с радостью рассказывал ей о них.

После колледжа я устроился работать

за одной из таких тайных дверей.

Это место называется «826 Валенсия».

Это на улице Валенсия, дом 826

в округе Мишин, Сан-Франциско.

Там был главный офис

издательской компании «МакСвинис»,

некоммерческого писательского центра
«826 Валенсия».

Но перед ним

был странный магазин.

Дело в том, что в округе разрешалась

лишь розничная торговля, и в Сан-Франциско
нам навстречу не пошли бы,

поэтому писатель, основавший
этот центр, Дэйв Эгерс,

чтобы работать
согласно предписанию, сказал:

«Ладно, тогда я просто построю
магазин пиратских принадлежностей».

И он так и сделал. (Смех)

Очень красивый магазин. Весь из дерева.

Там есть ящики с цитрусовыми,

чтобы не заболеть цингой.

У них есть повязки на глаза разных цветов,

потому что весной пираты отрываются.

Разве вы не знаете?
Чёрный скучен. Пастель.

Или глаза, тоже множества разных цветов,

стеклянные глаза, всё зависит

от вашего вкуса.

И в этот магазин, удивительно,

приходили люди и покупали вещи,

и в итоге они могли платить аренду

за наш центр обучения,
находившийся за магазином.

Но для меня более важным был факт

качества выполненной работы.

Когда дети будут приходить
и учиться писать рассказы,

через это пороговое
выдуманное пространство,

это повлияет на их работу.

Это потайная дверь,
через которую можно пройти.

Я управлял «826» в Лос-Анджелесе,

и мне надо было построить там магазин.

В округе Эко Парк мы открыли
«Лавку путешествий во времени».

Наш девиз был:
«Когда бы вы ни были, мы уже тогда».

(Смех)

Наш магазин находится на
бульваре Сансет в Лос-Анджелесе.

Наши дружелюбные работники
готовы вам помочь.

Они из всех эпох,

включая 1980-е, тот парень в конце —

из очень недалёкого прошлого.

Вот наши работники месяца,

там есть Чингисхан, Чарльз Диккенс.

В наши ряды попали некоторые великие люди.

Вот что-то вроде нашей аптеки.

У нас тут оригинальные лекарства,

канопы для органов,

коммунистическое мыло,
на котором написано:

«Это ваше мыло на ближайший год».
(Смех)

Наша лимонадная машина сломалась

накануне открытия,
и мы не знали, что делать.

Наш инженер был весь в красном сиропе.

Казалось, будто он кого-то убил,

что не исключалось полностью

в случае этого конкретного инженера.

Но мы не знали, что делать.

Это должно было быть изюминкой
нашего магазина.

И мы просто повесили табличку:

«Автомат не работает. Приходите вчера».
(Смех)

В итоге шутка вышла лучше, чем лимонад,

так что мы просто оставили её там.

Мамонтятина.
Эти банки весят по 3 килограмма.

Средство, отпугивающее варваров.

Там полно зелени и ароматических смесей —
то, что варвары ненавидят.

Мёртвые языки.

(Смех)

Пиявки, маленькие доктора природы.

Дезодорант для викингов,
есть разные потрясающие ароматы:

ногти на пальцах ног, пот, тухлые овощи,
пепел погребального костра.

Потому что мы считаем,
что дезодоранты Axe [англ. — топор]

должны быть лишь на полях сражений,

а не на подмышках.
(Смех)

А это чипы эмоций для роботов,

чтобы роботы могли чувствовать
любовь или страх.

Хитом продаж было злорадство,

чего мы не ожидали.

(Смех)

Мы совсем такого не ожидали.

Но за всем этим
стоит некоммерческая работа,

дети проходят в дверь
«Только для персонала»

и находят себя в месте,

где они делают домашнюю работу,
пишут рассказы

и снимают фильмы.
А вот вечер, посвящённый выходу книги,

на котором дети читают.

Есть квартальное издание,
где печатаются

рассказы детей, приходящих

каждый день после школы.

У нас есть выпускные вечера,

они едят пирожные,
читают своим родителям

и пьют молоко из бокалов
для шампанского.

Это особенное место

благодаря этому чудному магазину.

Эта шутка — не шутка.

Нельзя найти швы в этой выдумке,

и мне это нравится.
Это такая часть фантазии,

которая захватывает реальный мир.

Мне это видится книгой в трёх измерениях.

Есть термин метапроза —

это рассказы о рассказах.
К метапрозе сейчас

повышенный интерес.

Последний ажиотаж был в 1960-х

благодаря таким писателям
как Джон Барт и Уильям Гэддис,

но интерес был всегда.

Она примерно так же стара,
как и само сказительство.

Одной из техник метапрозы

является разрушение четвёртой стены.

Это когда актёр поворачивается к аудитории

и говорит: «Я актёр,

а это просто балки».

И даже такой, казалось бы, честный момент,

я поспорю, работает на ложь,

но подразумевает вывести на передний план
искусственность

художественного произведения.

Лично я предпочитаю обратное.

Если я ломаю четвёртую стену,

я хочу, чтобы выдумка вырвалась

и вошла в настоящий мир.

Я хочу, чтобы книга была тайной дверью,
которая открывается

и выпускает истории в реальность.

И я пытаюсь это сделать в своих книгах.

И вот лишь один пример.

Это моя самая первая книга.

Она называется
«Билли Твиттерс и проблема голубого кита».

Она о мальчике,
получившем домашнего синего кита,

но это наказание,

и оно портит ему жизнь.

Кита доставляют по «Недоэкспресс почте».

(Смех)

И ему приходится брать кита в школу.

Он живёт в Сан-Франциско,

очень сложном городе
для содержания синего кита.

Много холмов, частные участки
на пике популярности.

Сумасшедший рынок, ребята.

Под суперобложкой крышка переплёта,

просто обложка под суперобложкой,

и там объявление,

предлагающее 30-дневный
безопасный пробный период

покупки синего кита.

Можно просто подать заявку
с обратным адресом на конверте,

и мы вам отправим кита.

И дети стали писать.

Вот письмо, в котором говорится:
«Дорогие люди,

ставлю 10 баксов,
что вы мне кита не пришлёте.

Элиот Гэнон (6 лет)».

(Смех) (Аплодисменты)

Так вот, Элиот и другие дети,

написавшие нам, в ответ получили письмо

с мелким шрифтом
от норвежской юридической фирмы,

(Смех)

в котором говорится, что в связи
с изменениями таможенных законов

их кит задерживается в Согне-фьорде,

очень красивый фьорд,

и потом говорится о Согне-фьорде

и немного о норвежской еде.
Ну и идёт отклонение от темы.

(Смех)

Но оно заканчивается пометкой:

ваш кит с радостью послушает,
что вы ему хотите сказать.

У него есть телефон,

и вы можете позвонить
и оставить ему сообщение.

И когда вы звоните и оставляете сообщение,

на том конце провода

слышны звуки, очень похожие на те,

которые на самом деле издаёт кит.

И ещё они получали фото кита.

Это Рэндольф.

Рэндольф принадлежит ребёнку
по имени Нико,

который был одним из первых позвонивших;

я дам вам послушать
некоторые сообщения Нико.

Это первое сообщение, полученное от Нико.

(Аудио) Нико: «Привет, это Нико.

Это твой хозяин, Рэндольф. Привет.

Это первый раз,
когда я могу поговорить с тобой,

и я, может, ещё поговорю с тобой на днях.
Пока».

Мак Барнет: И Нико перезвонил через час.

(Смех)

Вот другое сообщение от Нико.

(Аудио) Нико: «Привет, Рэндольф, это Нико.

Не говорил с тобой очень долго,

но я говорил с тобой
в субботу или воскресенье,

да, в субботу или воскресенье,

и вот я снова тебе звоню,

чтобы поздороваться и поинтересоваться,
что ты сейчас делаешь.

Я, может, ещё позвоню тебе

завтра или сегодня,

до связи. Пока».

Мак: И он позвонил снова в тот же день.

Он оставил более 25 сообщений Рэндольфу

за 4 года.

Можно узнать про него всё,

и про бабушку, которую он любит,

и про бабушку, которую любит чуть меньше,

(Смех)

и кроссворды, которые он решает,

и это — я дам вам послушать
ещё одно сообщение Нико.

Это сообщение от Нико накануне Рождества.

(Аудио) Нико: «Привет, Рэндольф,

извини, что не звонил так долго.

Просто был очень занят,

потому что началась школа,

ведь ты можешь не знать,

потому что ты кит, ты не знаешь.

Я звоню просто сказать,

пожелать тебе счастливого Рождества.

Так что хорошего праздника

и пока, Рэндольф. Пока».

Марк: Я получил сообщение от Нико,

от него ничего не было слышно
полтора года,

и вот он оставил сообщение два дня назад.

Голос у него совсем поменялся,

но он дал трубку няне,

которая тоже была очень добра к Рэндольфу.

Нико — лучший читатель,
о котором я могу мечтать.

Я хочу, чтобы любой, для кого я пишу,

был эмоционально там же,

с вещами, которые я создаю.

Мне очень повезло. Такие дети,
как Нико, — лучшие читатели,

и они заслуживают лучших историй,
которые только можно придумать.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)