Чему нас может научить эксцентричная половая жизнь насекомых

Марлен Зук исследует насекомых с радостью. В этом поучительном и забавном выступлении она рассказывает лишь о некоторых их особенностях, которые поистине поражают воображение, — в частности, о творческих способах заниматься сексом.

Люди боятся насекомых сильнее,
чем они боятся смерти.

(Смех)

Так, по крайней мере, говорится в одном
опросе из «Книги списков» 1973 года,

которая была предшественницей
списков из разряда «самое худшее»,

«самое смешное» и «самое лучшее».

Выше боязни насекомых
в этом рейтинге стоит

только боязнь высоты
и публичных выступлений.

А если бы мы добавили пауков,

то «пауки» и «насекомые» несомненно
возглавляли бы список.

Но я не такая.

Я просто обожаю насекомых.

Я считаю их очень красивыми и интересными,

а иногда даже милыми.

(Смех)

И я не одна такая.

Веками величайшие научные
умы человечества,

от Чарльза Дарвина до Эдварда О. Уилсона,

черпали своё вдохновение в исследовании
этих самых маленьких разумов планеты.

Почему так вышло?

Что заставляет нас
возвращаться к насекомым?

Стоит начать с их просто
головокружительной численности.

Насекомых больше, чем животных
любых других видов.

Мы даже не знаем, сколько видов
насекомых существует,

потому что постоянно обнаруживаем новые.

Их минимум 1 миллион, а максимум,
может быть, 10 миллионов.

То есть будь у вас календарь
«Насекомое месяца»,

вы бы не пересмотрели всех насекомых
даже за 80 000 лет.

(Смех)

Вот вам, панды и котики!

(Смех)

Но если говорить серьёзно,
насекомые нам необходимы.

Мы в них нуждаемся.

Было подсчитано, что треть всей еды,
производимой в мире,

производится благодаря
насекомым-опылителям.

Благодаря насекомым были сделаны
фундаментальные открытия

во многих сферах, начиная со структуры
нашей нервной системы

и заканчивая исследованиями ДНК и генов.

Но я больше всего люблю
насекомых за то,

что они многое могут рассказать
о нашем поведении.

На первый взгляд, насекомые
ведут себя так же, как мы.

Встречаются, спариваются, ссорятся
и расстаются.

Нам кажется, что они тоже испытывают
что-то похожее на любовь и враждебность.

Но мотивы их поведения
совсем не такие, как у нас,

и разница может быть весьма поучительной.

Лучше всего эту разницу заметно

в такой жизненно важной сфере, как секс.

И тут я готова дать
своё слово и подписаться

под довольно удивительным заявлением:

«Секс у насекомых гораздо интереснее,
чем секс у людей».

(Смех)

Мы видим буйное разнообразие,

которое заставляет нас пересмотреть
свои позиции насчёт того,

что значит быть самкой или самцом.

Начнём с того,
что многим насекомым

вовсе не нужно спариваться,
чтобы размножаться.

Самка тли может производить
крошечных клонов самой себя

и никогда не спариваться.

Вот оно — непорочное зачатие.

Прямо на ваших розовых кустах.

(Смех)

Но даже тогда когда дело доходит до секса,

сперма насекомых интереснее,
чем сперма людей.

У некоторых видов фруктовых мушек

сперматозоиды длиннее,
чем само тело самца.

Это очень важно, потому что самцы
используют сперму, чтобы соревноваться.

Мы знаем, что многие насекомые соревнуются
средствами нападения, как рога этих жуков.

Но оказалось, что после спаривания
они соревнуются своими сперматозоидами.

Пенис равнокрылых и разнокрылых стрекоз
похож на швейцарский армейский ножик,

из которого вытащили
все инструменты сразу.

(Смех)

Они используют эти грозные
лопаточки для того,

чтобы выгрести из самки сперму
её предыдущего партнера.

(Смех)

Какой урок мы могли бы извлечь из этого?

(Смех)

Шучу, конечно. Никакого
урока для нас тут нет,

и уж точно не стоит им подражать.

Это, скорее всего, и к лучшему.

Кстати, я упоминала сексуальный
каннибализм среди насекомых?

Но я хотела сказать не об этом.

Насекомые ломают рамки

нашего представления о роли
каждого из полов в сексе.

Некоторые люди думают, что природа нам
диктует правила жизни из комедий 50-х —

какими мужчина и женщина должны быть.

Мужчины всегда агрессивные
и главенствующие,

а женщины пассивные и скромные.

Но тут всё совсем не так.

Для примера возьмём кузнечиков,

родственников сверчков.

Самцы очень придирчиво выбирают себе пару,

потому что во время спаривания они отдают
самке не только сперму,

но и кое-что ещё — брачный подарок.

На этих фото мы видим
спаривание кузнечиков.

На обоих фото самец справа,

а похожий на меч придаток — орган,
с помощью которого самка откладывает яйца.

Белая капля — это сперма,

а зелёная капля и есть брачный подарок —

самец кузнечика производит его
из собственного тела,

и это очень дорого ему обходится.

Эта капля весит больше трети
его собственного веса.

Давайте остановимся тут
и задумаемся, что бы было,

если бы мужчинам для секса пришлось бы
производить и таскать с собой нечто

весом в 20–30 килограммов.

(Смех)

Делать это часто они бы точно не стали.

(Смех)

И кузнечики тоже делают это нечасто.

Поэтому для кузнечиков

очень важно выбрать
правильную претендентку,

которой достанется этот брачный подарок.

Дело в том, что подарок очень питательный

и самка поедает его до и после спаривания.

Поэтому чем больше подарок,
тем больше времени

самка будет им занята, а значит,
у сперматозоидов

будет больше шансов оплодотворить её яйца.

Это значит, что самцы могут расслабиться
и вести себя пассивно,

а вот самки очень агрессивно
конкурируют между собой,

потому что каждая хочет заполучить
как можно больше брачных подарков.

Их мир не совсем соответствует
нашим стереотипам.

И если говорить глобально,

то самцы в мире насекомых
не так уж и важны.

Например, у общественных насекомых,
таких как осы, пчёлы и муравьи,

которых мы встречаем каждый день, —

те самые муравьи, которые таскают сахар
из вашей сахарницы,

и те самые пчёлы, которые жужжат вокруг,
опыляя цветы,

все они — исключительно самки.

Люди веками не могли постичь эту мысль.

Например, древние греки замечали,
что среди пчёл попадаются трутни,

которые гораздо больше рабочей пчелы,

они знали, что трутни — бездельники,

потому что видели, как те летают вокруг
улья и ничего не делают,

пока не наступит брачная пора.

Это и есть самцы пчёл.

Они летают вокруг улья до брачной поры,

но всё остальное время не работают
и не собирают нектар.

Но греки не могли определить их пол.

С одной стороны, они отлично знали о том,
что у пчёл есть жало,

но с другой стороны, казалось невероятным,

что животное, оснащённое таким
мощным орудием, может быть самкой.

Аристотеля этот вопрос тоже интересовал.

Он задумался: «Если предположить, что
пчёлы, имеющие жало, — самцы, то...»

И тут он запутался,
потому что это значило бы,

что самцы также нянчатся с потомством,

а в это уж совершенно
невозможно поверить.

Тогда он предположил, что у этих пчёл
есть оба половых органа,

причём такое бывает

у других видов насекомых,

но до истины он так и не добрался.

Даже сегодня мои студенты, например,

автоматически называют любое животное
или насекомое, которое видят, самцом.

И когда я объясняю им,
что свирепые муравьи-солдаты,

которые используют эти огромные жвала
для защиты колонии,

на самом деле — все самки,

они просто не могут в это поверить.

(Смех)

К тому же во всех этих
фильмах о насекомых —

«Муравей Антц»,
«Би Муви: медовый заговор» —

главный герой общественных насекомых,
как правило, самец.

Возникает вопрос — ну и что?

Это же мультики, там всё выдумано.

Там животные разговаривают.

Какая разница, говорят ли они
голосом Джерри Сайнфелда?

А разница есть.

И эта проблема — только часть
гораздо более глубокой проблемы,

которая существует в медицине

и затрагивает все аспекты нашей жизни.

Как вам известно, в науке мы пользуемся
моделью системы,

в которой животные — крысы
или плодовые мушки —

в своём роде отвечают за всех остальных,
даже за людей.

То есть подход такой —
всё, что верно для человека,

будет верно и для белой крысы.

В большинстве случаев так и есть.

Но модель системы может ввести
в заблуждение, если злоупотреблять ею.

И мне кажется, что мы допускаем ошибку,

когда воспринимаем самцов
как модель системы.

Как норму.

Как эталон правильности.

А женщин — как особую разновидность,

что-то, что можно изучать
во-вторую очередь, после базового курса.

И если вернуться к теме насекомых,

перед нами пример —
люди не могли увидеть то,

что было прямо у них перед глазами.

Они исходили из того, что на сцене
вселенной преобладают самцы,

а у самок только маленькие ничтожные роли.

Но думая таким образом, мы упускаем много
важного из того, что творится в природе.

И кроме того, мы упускаем из виду то,
что всё вокруг — природа, животные, люди —

чрезвычайно разнообразно.

Мы допускаем ошибку, используя
в исследованиях самцов как модель системы.

Эта ошибка уже известна,

потому что результаты самцов не всегда
можно применить к самкам.

И наконец ещё кое-что,
за что я люблю насекомых,

хотя многих этот факт немного напрягает.

У насекомых маленький мозг

и очень слабенькие, по нашим понятиям,
когнитивные способности.

Хотя у них сложное поведение,
их мозг довольно простой.

Поэтому их нельзя воспринимать
как маленьких людей,

потому что у них всё по-другому.

Мне очень нравится, что так нелегко
наделять насекомых человеческими чертами

и смотреть на них как на маленьких людей —

только с шестью ногами и экзоскелетом.

(Смех)

Вместо этого нужно воспринимать их
по их же меркам,

потому что у них другая природа
и другие нормы.

Люди любят писать фантастические рассказы
и говорить о параллельных Вселенных.

Они увлекаются сверхестественным,

духами и привидениями,
которые якобы живут среди нас.

Непознанность этих миров очень
привлекательна,

вот почему люди так любят заглядывать
в паранормальное.

Но как по мне,

так зачем общаться с мёртвыми,

когда можно изучать живых насекомых?

Благодарю вас.

(Аплодисменты)