Мой побег из Северной Кореи

В детстве, живя в Северной Корее, Хёнсо Ли думала, что её страна «лучшая в мире». Она не сомневалась в этом до самого голода 90-х. Когда ей было 14 лет, она покинула страну и вела в Китае жизнь беженца, скрываясь от властей. Она рассказывает душераздирающую историю о выживании и надежде и напоминает о тех, кто живёт в постоянной опасности, даже оставив границу далеко за спиной.

Когда я была ребёнком,

я считала свою страну лучшей в мире.

Я росла, распевая песню
под названием «Нечему завидовать».

Я гордилась этим.

В школе мы тратили много времени

на изучение истории Ким-Ир-Сена,

но почти ничего не знали
об остальном мире,

кроме того, что Америка,
Южная Корея и Япония — наши враги.

Хотя я и задумывалась
о мире за нашими границами,

я была уверена, что всю свою жизнь
проживу в Северной Корее,

пока всё не изменилось.

Мне было семь лет,
когда я впервые увидела публичную казнь,

но моя жизнь в Северной Корее
всё ещё казалась мне обычной.

Моя семья не нуждалась,

я не испытала на себе, что такое голод.

Но однажды, в 1995 году,
мама принесла домой письмо

от сестры своего коллеги по работе.

Там было написано: «Когда вы прочтёте это,
пятерых членов нашей семьи

не будет в живых,

потому что мы не ели уже две недели.

Мы лежим на полу,

мы настолько ослабли, что готовы умереть».

Я была потрясена.

Впервые я узнала,

что в моей стране люди страдают.

Вскоре после этого я шла мимо вокзала

и увидела нечто настолько ужасное,

что до сих пор не могу забыть.

Женщина лежала на земле,
не подавая признаков жизни,

а истощённый ребёнок в её руках

беспомощно смотрел в лицо матери.

Никто не спешил к ним на помощь —
все были слишком заняты

заботой о себе и собственных близких.

Колоссальный голод случился
в Северной Корее в середине 90-х годов.

Более миллиона жителей Северной Кореи

умерли во время голода, многие едва выжили,

питаясь травой,
насекомыми и корой деревьев.

Всё больше чувствовался
недостаток электричества:

ночью всё погружалось в кромешную тьму,

если не считать моря огней в Китае,

на противоположном от нашего дома берегу реки.

Я не могла понять, почему
у них был свет, а у нас не было.

Вот ночной
спутниковый снимок Северной Кореи

и соседних с ней стран.

Это река Амноккан,

которая частично является границей

между Северной Кореей и Китаем.

На снимке видно,
что местами река сужается,

что позволяет корейцам
тайно перейти границу.

Но многие погибают.

Я видела иногда трупы, плывущие по реке.

Я не могу раскрыть подробности о том,
как я покинула Северную Корею,

скажу только, что в худшие годы голода

меня отправили в Китай,
жить с дальними родственниками.

Тогда я думала,

что ненадолго расстаюсь со своей семьёй.

Я и представить себе не могла,

что мы воссоединимся
только через 14 лет.

Жизнь в Китае, ребёнком,
вдали от семьи, была тяжела.

Я и понятия не имела, с чем сталкиваются

беженцы из Северной Кореи.

Вскоре я узнала,
что эта жизнь не только тяжела,

но и опасна,

потому что в Китае
беженцы из Северной Кореи

считаются нелегальными мигрантами.

Я жила в постоянном страхе того,

что станет известно, кто я на самом деле,

и меня отправят обратно к ужасам

Северной Кореи.

Однажды
мой самый страшный кошмар стал явью:

меня поймала китайская полиция

и привела в участок для допроса.

Кто-то донёс, что я из Северной Кореи.

Полицейские задавали мне
массу вопросов на китайском,

чтобы проверить моё владение языком.

Я была так испугана.

Мне казалось,
что сердце разорвётся от страха.

Если у них возникнет
малейшее подозрение, меня посадят в тюрьму

и депортируют.

Я думала, что мне конец,

но смогла не выдать свои эмоции

и ответить на вопросы.

Когда они закончили допрос,

один офицер сказал другому:

«Донос был ложным.

Она не из Северной Кореи».

Они отпустили меня. Это было чудо.

Некоторые корейцы,
попавшие в Китай, просят убежища

в иностранных посольствах,

но многие из них
попадают в руки китайской полиции

и отправляются назад в Корею.

Этим девочкам сказочно повезло.

Хотя они и попались,

их отпустили

под давлением мировой общественности.

Этим северным корейцам повезло меньше.

Каждый год китайские власти ловят
бесчисленных беженцев из Северной Кореи

и отправляют их на родину,

где им грозят пытки, тюрьма

или публичная казнь.

Самой мне фантастически повезло
выбраться оттуда,

многим моим соотечественникам
удача не улыбнулась.

Это ужасно, что выходцы
из Северной Кореи должны скрываться

и бороться всеми силами за выживание.

Даже после того, как они
выучат новый язык и найдут работу,

всё это может быть
отнято у них в любой момент.

Поэтому, после 10 лет жизни под чужим именем

я пошла на риск
перебраться в Южную Корею

и ещё раз начать новую жизнь.

Устроить свою жизнь
в Южной Корее было гораздо сложнее,

чем я ожидала.

Для жизни там
очень важен английский язык,

поэтому мне пришлось
учить третий иностранный.

Кроме того, я поняла, как огромна пропасть

между Севером и Югом.

Все мы — корейцы, но внутренне

мы стали очень разными

за 67 лет вражды.

Я даже пережила кризис идентичности.

Кто я, южанка или северянка?

Откуда я? Что я за человек?

Вдруг оказалось, что нет страны,

которую я могла бы назвать своей.

Хотя привыкнуть
к жизни в Южной Корее было непросто,

я строила планы на будущее.

Я начала готовиться
к вступительным экзаменам в университет.

Но стоило мне привыкнуть к новой жизни,

как раздался тревожный звонок.

Власти Северной Кореи

перехватили денежный перевод,
который я послала семье,

и в наказание
собирались насильно выслать

мою семью

в глухое место где-то в провинции.

Моим родным
нужно было побыстрее сбежать.

И я стала готовить
возможные варианты побега.

Северным корейцам приходится
преодолевать невероятные расстояния

на пути к свободе.

Практически невозможно пересечь границу

между Северной Кореей и Южной,

поэтому мне пришлось лететь в Китай

и там я поехала
к северокорейской границе.

Никто из моей семьи
не говорил по-китайски —

я была их поводырём

на протяжении всего пути:
более 3 000 километров через Китай

и затем по Юго-Восточной Азии.

Неделю мы ехали на автобусе

и несколько раз чуть не попались.

Однажды наш автобус остановился,

внутрь зашёл китайский полицейский,

потребовал у каждого документы

и начал задавать вопросы.

Так как никто из моих родных
не понимал по-китайски,

я боялась, что их арестуют.

Когда полицейский подошёл к моей семье,

я внезапно встала и сказала ему,

что это группа глухонемых,

а я — их сопровождающий.

Он посмотрел на меня с подозрением,

но, к счастью, поверил мне.

Мы ехали до самой границы с Лаосом

и там мне пришлось
потратить все свои деньги

на взятку лаосским пограничникам.

Когда мы пересекли границу,

мою семью всё равно арестовали
и посадили в тюрьму

за нелегальный переход границы.

Я заплатила штраф и новую взятку

и мою семью выпустили через месяц,

однако, вскоре после этого
они снова оказались в тюрьме

в столице Лаоса.

Это было
одно из худших событий в моей жизни.

Я сделала всё, что могла,
чтобы подарить своей семье свободу,

она была так близко,

но мои родные оказались в тюрьме

в считанных шагах
от посольства Южной Кореи.

Я металась между иммиграционной службой

и полицейским участком,

пытаясь освободить родных,

но у меня больше не хватало денег

ни на взятки, ни на штрафы.

Я потеряла надежду.

И тут я услышала мужской голос,
спрашивавший меня:

«Что случилось?»

Я удивилась тому,

что незнакомцу есть дело до моей беды.

На своём ломанном английском,
заглядывая в словарь,

я объяснила ему ситуацию
и он, не задумавшись,

подошёл к банковскому автомату

и заплатил недостающую сумму
за выкуп моей семьи

и ещё двоих корейцев из тюрьмы.

Я сердечно поблагодарила его и спросила:

«Почему вы помогаете мне?»

«Я помогаю не вам, — ответил он, —

я помогаю народу Северной Кореи».

Для меня это был эпохальный момент.

Добрый незнакомец стал для меня
символом новой надежды —

надежды для северных корейцев
в момент наибольшей нужды.

Он показал мне
доброе расположение незнакомцев,

поддержку международного сообщества

и луч надежды, очень нужный нам,
людям Северной Кореи.

После долгого путешествия,

я наконец-то воссоединилась
с семьёй в Южной Корее,

но обретение свободы —
это только половина победы.

Многие северные корейцы
оказываются в одиночестве, без семьи,

приезжая в новую страну.

У них почти, а иногда и совсем, нет денег.

Мы можем рассчитывать
на помощь международных организаций

в образовании, обучении английскому языку,

профессиональной подготовке
и в остальном.

Мы также можем быть связывающим звеном

между теми, кто живёт в Северной Корее

и остальным миром,

потому что многие из нас
поддерживают контакт

с оставшимися членами семьи,

присылают им деньги и информацию,

и тем самым помогают
изменять Северную Корею изнутри.

Мне сказочно повезло
получить столько помощи

и ободрения,

поэтому и я хочу
помочь новоприбывшим корейцам

увеличить шансы на успех

с международной помощью.

Я уверена, что вы увидите
всё больше и больше

выходцев из Северной Кореи,
добивающихся успеха повсюду в мире,

включая сцену TED.

Спасибо.

(Аплодисменты)