Расовая политика времени

«Если бы время имело расу, оно было бы белым», — говорит культуролог Бриттни Купер. В своём заставляющем задуматься выступлении Купер переосмысливает расизм и дискриминацию сквозь призму времени, показывая нам, как в ходе истории время было украдено у цветных людей, в результате чего были потеряны моменты радости и общения, годы здоровой жизни и налицо задержка прогресса.

Что, если я скажу вам,
что у времени есть раса,

в её современном понимании

в Соединённых Штатах?

Обычно мы говорим о расе с точки зрения
отношений между белыми и чёрными.

В афроамериканских сообществах,
откуда я родом,

уже многие поколения существует шутка

о так называемом «времени ЦЛ»,

или «времени цветных людей».

Мы уже не называем
афроамериканцев «цветными»,

но это давняя шутка

о наших постоянных опозданиях в церковь,

на пикники, семейные события,

даже на собственные похороны,
всё ещё жива.

Я сама помешана на времени.

Это почти как если бы моя мама
сказала мне маленькой:

«Мы не будем теми чёрными людьми».

Так что мы обычно приезжаем
на мероприятия за 30 минут до начала.

Но сегодня я хочу поговорить с вами
больше о политической природе времени,

потому что, если бы у времени была раса,

она была бы белой.

Белые люди владеют временем.

Знаю, знаю.

Из-за таких «провокационных заявлений»
мы чувствуем себя некомфортно:

разве мы ещё не прошли ту точку,
где раса имеет значение?

Ведь раса — концепция тяжеловесная.

Разве мы не должны идти вперёд с нашей
продвинутой сущностью

и выкинуть такие бесполезные понятия,
как раса, на свалку истории?

Как мы сможем преодолеть расизм,
если мы продолжаем обсуждать расы?

Возможно, нам следует поместить наши
понятия о расах в капсулу времени,

похоронить их и откопать через тысячу лет,

посмотреть на них более
просветлённым взглядом

в нашем безрасовом будущем.

Но видите ли,

желание смягчить последствия
расизма проявляются

в наших попытках управлять временем,

в способах рассказать историю,

в наших попытках оставить
неприглядную правду настоящего

в прошлом,

в наших попытках доказать,
что будущее, на которое мы надеемся, —

это настоящее, в котором мы сейчас живём.

Когда Барак Обама
стал президентом США в 2008 году,

многие американцы заявили,
что мы стали «пострасовыми».

Я из академической среды,

где все в восторге от всего «пост»:

мы постмодернисты, мы постструктуралисты,
мы постфеминисты.

«Пост» стала обычным формальным придатком,

который мы навешиваем на ряд терминов,

чтобы отметить себя на этом пути.

Но префикс сам по себе не обладает силой
сделать расу и расизм

частью прошлого.

США никогда не были «предрасовыми».

Так что утверждать, что мы пострасовые,

в то время как нам ещё предстоит
преодолеть влияние расизма

на чёрных, латиноамериканцев
или коренных народов,

лицемерно.

В момент, когда мы готовились праздновать

наше пострасовое будущее,

наши политические условия стали
самыми расовыми

за последние 50 лет.

Сегодня я хочу поделиться с вами
тремя наблюдениями

о прошлом, настоящем и будущем времени

в его связи с борьбой против расизма
и господством белых.

Первое: прошлое.

Время имеет историю,

как и чёрные люди.

Но мы относимся ко времени,
как будто оно бесконечно

и как будто оно всегда было таким,

как будто у него нет политической истории,

связанной с разграблением коренных земель,

геноцидом коренных народов

и похищением африканцев с их родины.

Когда белые европейские
философы-мужчины

решили концептуализировать
время и историю,

один из них, как известно, заявил:

«Африка — это не историческая
часть мира». [Георг Гегель]

По сути, он говорит о том,

что африканцы были людьми
вне истории,

которые никак не влияли на время

или на марш прогресса.

Идея, что чёрные люди
не сделали своего вклада в историю, —

одна из фундаментальных идей
белого превосходства.

Это причина создания Картером Г. Вудсоном
Недели негритянской истории в 1926 году.

Это причина, по которой мы празднуем
Месяц негритянской истории

в США каждый февраль.

Мы также видим идею того,

что чёрные люди либо вне границ времени,

либо застряли в прошлом,

в ситуации, когда, как я сейчас,

чёрный человек встаёт и настаивает на том,
что расизм всё ещё имеет значение,

и человек, как правило белый,

отвечает:

«Почему вы застряли в прошлом?

Почему вы не движетесь вперёд?

У нас чёрный президент.

Всё это уже позади».

Уильям Фолкнер cказал знаменитые слова:

«Прошлое никогда не умирает.

Это даже не прошлое».

Мой хороший друг
профессор Кристи Дотсон говорит:

«Наша память длиннее, чем наша жизнь».

У всех нас есть

семейные и общие надежды, мечты.

Мы не можем себе позволить
отпустить прошлое.

Но иногда

политические условия настолько удручающи,

что мы не знаем, живём ли мы в прошлом

или в настоящем.

Например, когда активисты
движения «Чёрные жизни важны»

выходят на протесты против несправедливых
убийств чернокожих полицией,

фото, освещающие эти протесты,

выглядят, как будто это
происходило 50 лет назад.

Прошлое не отпускает нас.

И всё же давайте
проложим наш путь в настоящее.

В настоящем, я бы сказала,

что расовые проблемы,
которые мы переживаем, —

это столкновение за время и пространство.

Что я подразумеваю?

Я уже говорила вам,
что белые люди правят временем.

Власть имущие диктуют темп рабочего дня,

устанавливают, сколько наше время стóит.

Профессор Джордж Липшиц заявляет,

что белые люди даже задают
темп социальной интеграции.

Они устанавливают,
сколько времени у меньшинств займёт

получение прав, за которые они борются.

Позвольте снова обратиться
в прошлое за примером.

Вспомните о Движении за гражданские права

и борьбе его лидеров за «свободу сейчас» —

они бросали вызов медленному темпу
социальной интеграции в мире белых.

К 1965 году, когда был принят Закон
об избирательных правах,

между окончанием Гражданской войны

и предоставлением права голоса
афроамериканским общинам

прошло уже целых 100 лет.

Несмотря на безотлагательный
характер той войны,

социальная интеграция заняла 100 лет.

С 2012 года

власти консервативных штатов
всё чаще пытаются

ограничить право голоса афроамериканцев

путём принятия законов о голосовании
по удостоверению личности

и сворачивания возможности
проголосовать заранее.

В июле этого года федеральный суд отменил
избирательный закон Северной Каролины,

сказав, что он «... с хирургической
точностью нацелен на афроамеркианцев».

Ограничение числа афроамериканцев
в правящих кругах —

главный способ, которым мы пытаемся
контролировать и управлять людьми

с помощью контроля и управления временем.

Мы также видим столкновение
времени и пространства

в процессе джентрификации
таких городов, как Атланта, Бруклин,

Филадельфия, Новый Орлеан и Вашингтон, —

городов, в которых тёмное население
живёт на протяжении поколений.

А сейчас ради урбанизации и прогресса

эти сообщества вытесняются,

чтобы быть перенесёнными в XXI век.

Профессор Шэрон Холланд задалась вопросом:

«Что происходит, когда человек,
который существует во времени,

встречает кого-то, кто живёт только
в пространстве?»

Это расовые проблемы —

борьба между теми,
кто якобы занимает пространство,

и теми, кто якобы правит миром.

Те, кто контролирует поток
и направление истории,

считаются управляющими миром,
теми, кто владеет и управляет временем.

Другими словами: белыми людьми.

Когда Гегель выразился, что Африка
не является исторической частью мира,

он имел в виду, что она была
всего лишь большим куском суши,

занимающим пространство
внизу земного шара.

Африканцы лишь занимали пространство.

Сегодня белые люди продолжают управлять
потоком и направлением истории,

считая темнокожих
занимающими пространство,

которое им не принадлежит.

Время и прогресс
используются для оправдания

ошеломляющего насилия к наиболее уязвимым
группам населения,

которых считают занимающими пространство,
а не творцами мира

и выгоняют с мест, где они живут,

отправляя в XXI век.

Меньшая продолжительность жизни
в определённых районах — один из примеров

того, что время и пространство
несправедливо объединяются

в жизни чёрных людей.

Дети, родившиеся в районе Нового Орлеана
с почтовым индексом 70124,

население которого на 93% белое,

имеют все шансы прожить на 25 лет дольше,

чем дети, родившиеся
в районе с индексом 70112,

население которого на 60% чёрное.

Дети, родившиеся в богатых
мэрилендских пригородах Вашингтона,

могут прожить на 20 лет дольше,

чем дети, родившиеся
в городских кварталах.

Та-Нехиси Коутс утверждает:

«Отличительным признаком того,
что ты принадлежишь к чёрной расе,

является неизбежный грабёж времени».

Мы переживаем дискриминацию времени,

говорит он нам,

не только как часть целого,

но и персонально:

в потерянных моментах радости,

потерянных связях,

потерянном времени с любимыми

и потерянных годах здорового
качества жизни.

В будущем вы видите чёрных людей?

Есть ли у чёрных будущее?

Что, если бы вы принадлежали
к той самой расе людей,

всегда страдавшей от времени?

Что, если бы ваше общество
не могло себе представить будущего?

Эта война времени и пространства —

между протестантами и полицией,

между поборниками джентрификации
и местными жителями —

рисует не самую прекрасную картину того,

каким Америка видит будущее чёрных людей.

Если настоящее — это показатель,

то наши дети будут малообразованными,

болезни возьмут своё

и жильё будет всё таким же недоступным.

И если мы действительно готовы
поговорить о будущем,

возможно, нам следует начать
с признания, что у нас нет времени.

У нас, чёрных людей,
никогда не было времени.

Время нам не принадлежит.

Наши жизни требуют
безотлагательного принятия мер.

Время используется, чтобы вытеснить нас,

или, наоборот, призвать нас к благодушию

через бесконечные просьбы
всего лишь потерпеть.

Если прошлое — это пролог,

то давайте ухватимся за мысль,
что у нас и так нет времени,

и потребуем в срочном порядке

свободы сейчас.

Я верю, что будущее будет таким,
каким мы его создадим.

Но сначала мы должны решить,
что время принадлежит всем нам.

Нет, не у всех нас его поровну,

но мы можем решить, что время, которое
мы всё же получаем, честное и бесплатное.

Мы можем положить конец тому,
что почтовый индекс определяет

продолжительность вашей жизни.

Мы можем остановить кражу
учебного времени у чернокожих детей

путём чрезмерных отстранений и отчислений.

Мы в силах остановить
кражу времени у чернокожих

путём долгих сроков лишения свободы
за несерьёзные преступления.

Полиция может прекратить
забирать время и жизни у чёрных

при применении чрезмерного насилия.

Я верю, что будущее будет таким,
каким мы его создадим.

Но мы не сможем создать его
за счёт времени чёрных людей,

или белых,

или вашего времени,

или даже моего времени.

Это наше время.

Наше.

Спасибо.

(Аплодисменты)