Deep Green Resistance - Strategy to Save the Planet Part 4 of 7

Большую часть своих знаний Ганди
получил от суффражисток.

Он подписался на 3 разные
лондонские газеты

чтобы следить за их действиями,
т.к. они были великолепными стратегами.

Их также любили в их движении и это
сегодня не часто встретишь.

Левые сегодня имеют страшную склонность
пожирать своих лидеров.

Я думаю это восходит напрямую к тем подростковым ценностям,
которые автоматически отбрасывают любые авторитеты.
Хотя так было не всегда.

Вот Эмилин [Пенкхерст]
общается с толпой.

ЧТобы защитить ее,
люди шли на многое

т.к. полиция всегда была готова
арестовать ее повторно.

Они знали, что если б им удалось устранить лидеров,
то они смогли бы развалить все движение.

Кристабель, ее дочь, провела 2 года в Париже
руководя сопротивлением в изгнании

т.к. она не хотела повторного ареста.

О Эммелин! Какие классные истории.

Они знали, как должен был
проходить ее маршрут,

и полиция приходила к каждому дому
а бедном квартале Лондона,

и предлагали им по £100,

чтобы полиции разрешили находиться в
прихожей и арестовать ее когда она будет проходить мимо.

Ни один дом не принял денег.

В эти людях была
огромная верность.

Движения сопротивления требуют такого наполнения,
молодежного, душевной силой, мужеством.

Без этого мы никуда не придем.

Но еще им нужен опыт, стабильность,
материальные ресурсы старших поколений.

Хочу чтобы вы запомнили успешные
движения сопротивления всегда

имеют несколько поколений.
Нужно и то и другое.

Если разорвать природную связь
между молодым и старым,

то политическая мудрость никогда не сформируется.
Никогда не научиться то, что надо.

Сегодня социализация молодежи в
движении сопротивления не происходит.

ПРоисходит их социализация
в совершенно токсичную культуру

созданную корпоративной Америкой
которая только выигрывает от

уничтожения нашей способности к общности,
не говоря уже о нашей способности к сопротивлению.

ВОт пара простых вопросов:
Мы хотим получить эмоции или справедливость?

Проблема в ограничивающей морали или
в физически угнетающих условиях?

Устраивает ли нас сосуществовать со
всеми ужасными вещами, происходящими вокруг?

Удовлетворяемся ли мы существованием в
своем маленьком мирке независимо от того,
какие ужасы творятся вокруг?

И устраивает ли работа над собой как долговременный
проект или стоит переходить к чему-то побольше?

Знаете, еще 200 видов не стало сегодня.
А они были мои братья.

Что нам нужно, так это организованное
политическое сопротивление.

Задача активиста - не кружить
вокруг системы подавления

проявляя самые лучшие свои качества,
а разрушать эту систему. Здесь у нас все пошло не так.

ЧТобы прийти к настоящему сопротивлению
нам нужна культура, культура сопротивления.

А вот что у нас есть, так это то,
что я называю крылом пермакультуры,

не то чтобы я что-то имею против
пермакультуры.

Но пермакультура, переходные города,
намеренно простой образ жизни...

Я называю их "моя хата с краю".

В целом, они отвергают политические
действия, как непрактичные и невозможные,

а это очень плохая привычка, которую левым
предстоит преодолеть если они хотят куда-то прийти.

Мы - те люди, которые должны кричать с крыш
и на каждом перекрестке.

Сопротивление не только возможно,
его нельзя не оказывать, зная, что стоит на кону.

Давайте на секундочку представим, что
мы во Франции оккупированной нацистами.

или во Вьетнаме оккупированном США,
или в Северной Америке оккупированной США...

Кто-нибудь считает, что катание на велосипеде
или использование органического шампуня изгонить захватчиков?

Но кажется именно эту стратегию левые
и пытаются использовать.

Я знаю, что трудно указать
на преступника.

Трудно назвать виновников в разрушении планеты.
Против нас в нашей борьбе стоит очень многое.

Но у них есть имена и адреса, как
Utah Phillips ярко продемонстрировал.

И еще важнее, инфраструктура промышленной
цивилизации чрезвычайно уязвима.

Но к этому мы вернем через минутку.

Итак, как нужно организовать
движение сопротивления?

Всегда в истории обнаруживается
одна и та же схема.

Есть одна сторона работающая
с задачами культуры сопротивления.

Их работа - построить новые
учреждения, которые смогут перенять

функции организации нового и лучшего
общества, когда старое развалится
по любым на то причинам.

А с другой стороны, есть эти бойцы, которые
занимаются собственно сопротивлением на передовой.

Они напрямую вступают в
конфронтацию с властью.

Я очень хочу показать что слово "бойцы"
не обязательно означает "насилие".

Здесь речь идет не о "насильственный"
и "ненасильственный".

Тут разница в том, что ты что-то
делаешь и ничего не делаешь.

Между борьбой с властями любыми
доступными путями, работой по

конфронтации или подчинением
влсти. Вот основные различия.

Далее мы уже можем вводить другие категории,
но это будет уже позже.

Сначала нужно решить, что ты реально собираешься
что-то делать.

Так что нам нужно очень много людей
для обычной для сопротивления работы:

локальная экономика, прямая демократия,
система правосудия, с которой мы все соглашаемся.

Я бы сказала, что это укрепляет в самоуважении,
устранении отождествления с правителями,

и прямая поддержка для людей на передовой.
Верность и любого рода материальная поддержка.

Итак, вот она правда: большинство людей вообще не
будут сопротивляться и это нужно принять.

Я боролась с этим в мои 20 лет.
Боролась, боролась, боролась...

Я боролась со всеми, к кем могла бороться.
Никакого смысла не было.

У большинства людей
просто нет смелости.

А в среде тех, кто имеет такие качества,
как раз и есть все те 2% которые нужны на передовой.

Это же верно и в отношении обычной армии. Только 2%
военного персонала армии США принимает участие в боях.

Оставшиеся 98% - вспомогательный персонал. Это же верно и в отношении ИРА.
Только 2% из них брали в руки оружие.

Оставшиеся 98%, а это
были очень разные люди,

были 10-летние посыльные. Т.е. то была
невероятная мобилизация,

но 98% оказывали поддержку.

У большинства людей нет таких
качеств чтобы быть на передовой

или они не могут позволить себе риски
по целому ряду очень хороших причин.

Вряд-ли ты будешь там если у тебя дети.
Ты не можешь оставить престарелых родителей.

У нас есть ответственность.
Человеческие обязанности.

Так что по большей части то будут молодые люди
еще не отягощенные обязательствами,

кто сможет взяться за это и
довести до конца.

На протяжении последних 40 минут встречи
да и последние 40 лет моей жизни тоже,

все это было ради тех 2%.
Я знаю, что вы здесь.

И именно вы - те люди,
к которым я обращаюсь.

Нам нужны воины, которые станут между
тем, что осталось от планеты, и нефтью.

Нам нужно остановить
промышленную цивилизацию.

Если бы мы располагали множеством членов,
то смогли бы обойтись без насилия.

Мы могли бы прикрыть эту вечеринку
к полуночи используя блокады.

Я не вижу таких количеств.
Я бы очень хотела ошибаться.

Я бы с радостью предпочла вести эту борьбу
ненасильственными методами, но я не вижу массовой поддержки.

Мое сильное желание не заставит их появиться
и уже поздновато для миллениаризма.

Так что учитывая реалистичные оценки
того, что у нас реально есть,

Единственная действенная стратегия,
которая нам остается, - это

прямые атаки на инфраструктуру.
Грубо выражаясь, мы должны их остановить.

Это не детская игра и эта
революция нужна не просто так.

Нам нужно серьезное движение сопротивления,
с дисциплиной, тренировкой, командной структурой,

и стратегической мудростью в координации атак
континентального масштаба. И нам это нужно на вчера.

Было бы круто, если бы
пермакультурщики присоединились

и как минимум предоставляли
свою лояльность и материальную поддержку.

Но наименьшее, что им стоило бы сделать,
так это перестать говорить, что это невозможно.

Возможно! Единственный вопрос -
почему мы еще этого не делаем?

Я ненавижу ответ
в той части, где говорится,

мы - те люди которые получают выгоду от
этой отвратительной расстановки сил.
Поэтому это трудно.