Бренда Брэтвайт: Игры, помогающие понять

Осознать масштабы трагических событий бывает очень непросто. Когда дочь Бренды Брэтвайт вернулась однажды из школы и спросила маму о рабстве, ответить Бренде помогло занятие её жизни. Она придумала для дочери игру. Выступая на конференции TEDxPhoenix, она рассказывает об удивительном эффекте, которого можно достичь, играя в игры, помогающие действительно понять и прочувствовать истории, которые кроются за ними. (Снято на TEDxPhoenix).

Если говорить об играх,
есть множество вариантов.

Можно негодовать, ждать выхода новой игры.

Можно играть до глубокой ночи.

Всё это случалось и со мной.

Но когда мы говорим об играх, чаще всего

мы говорим о компьютерных шутерах,

или играх, которые мы называем «ААА»,

Может, вы играете в приложениях Facebook.

Вот такую мы разработали игру.

Вы можете играть в игры на Facebook,

и вот что мы сейчас разрабатываем.
Это простенькая игра.

Вы можете говорить
о невыносимо скучных настольных играх,

заложниками которых мы становимся
на семейных праздниках.

Вот одна из таких чудовищно скучных игр,

вы сразу её узнаете.

А может, вы в своей гостиной с детьми

и играете в Wii или что-то подобное.

Есть целый спектр игр

и они занимают много места в моей жизни.

Я работаю в сфере игр. Мне повезло,

я занимаюсь этим с 15 лет,
то есть, можно сказать,

что у меня никогда
не было настоящей работы.

Но игры всегда представляются нам
источником веселья,

что разумно, но давайте подумаем.

Вот Олимпиада 1980 года.

Не знаю, где в это время были вы,
но я была в своей гостиной.

Это было событием
почти мирового масштаба.

Именно тогда американцы победили русских,

и технически это была игра.

Хоккей ведь игра.
Но разве это было игрой?

Ведь люди плакали.
Моя мама, к примеру, никогда

не плакала, играя в Монополию.

Это было поразительно.

Или, к примеру, есть здесь люди из Бостона?

Когда бостонские Рэд Сокс
выиграли мировой кубок

после, наверное, 351 лет поражений,

когда они победили, это было потрясающе.

В то время я жила в Спрингфилде,

и меня поражала реакция людей.

Можно было закрыться
в кабинке женского туалета

и увидеть на двери надпись «Вперед, Сокс!»

А вечером после окончания игры
можно было выйти из дома,

ведь почти каждая игра
заканчивается поздно.

Выходишь — а улица в огнях,

весь район.
И дети просто могли не ходить в школу,

никто не отслеживал посещаемость.

Что вполне понятно, ведь это Рэд Сокс!

То есть образование и Рэд Сокс

находятся на абсолютно разных уровнях приоритета.

Это было потрясающе, и опять же

это была игра,
но о ней не писали в газетах,

люди не говорили: «Я готов умереть

за победу Рэд Сокс».
А ведь многие так и сделали.

Игра значат для нас нечто большее,

чем просто развлечение.

А теперь мы неожиданно сменим тему.

В течение трёх лет у меня было
что-то вроде настоящей работы.

Я была главной кафедры по изучению игр,

так что, как я и сказала,
это было «что-то вроде» работы.

Я рассказывала о том, как делать игры,
вместо того чтобы их действительно делать.

Я ужинала. Когда ты глава кафедры,

приём пищи — это часть твоей работы,
и я блестяще с этим справлялась.

В общем, я на ужине
с парнем по имени Зиг Джексон.

Вот он на снимке.
Это одна из его фотографий.

Он фотограф.

Он путешествует по стране
и фотографирует себя,

вот тут вы видите его рядом

с индейской резервацией Zig.
А этот снимок

более традиционный. Это танец дождя.

А это один из моих любимых снимков.

Посмотрите, может,
вы когда-то уже видели нечто подобное.

Это олицетворение культуры, верно?

Этот снимок из его серии «Деградация».

Больше всего меня
в этой серии захватывает то,

что... ну взгляните на этого мальчика.

Представляете себе?
Мы видим, что это классический

«коренной американец». А теперь мысленно
сменим ему расовую принадлежность.

Представьте, что он чернокожий.

«Дорогая, подойди,
давай я сниму тебя с чернокожим!»

Этого же никто не станет делать.

Это сбивает с толку.
А сам Зиг, он индеец,

его это тоже сбивает с толку.
Его любимый снимок —

и мой тоже, но у меня его сейчас нет,

где индейцы фотографируют белых,

которые фотографируют индейцев. (Смех)

В общем, я ужинала с этим фотографом,

а он говорит с другим фотографом

о фотосъёмках, которые проходили

в индейской резервации. Он взял камеру,

чтобы сделать снимки,
но когда он добрался до цели,

он понял, что не может этого сделать.

Просто не может сделать снимок.
И они долго это обсуждали.

Снимать или не снимать?

А меня, как разработчика игр,
это поразило,

я раньше никогда не задавалась вопросом,

стоит ли делать игры на серьёзные темы?

Ведь игры нужны для развлечения

или страха, в общем, катализаторы эмоций.

Есть ещё много других способов.

Это моя дочь, её зовут Мейза,

когда ей было 7,
она однажды вернулась из школы

и я, как всегда, спросила её,

«Чем вы сегодня занимались?»

Она ответила: «Мы говорили о рабстве».

Это был момент истины.
Отец Мейзы чернокожий,

и я знала, что этот день настанет.
Правда, я не ожидала, что он настанет,

когда ей будет семь.
Не знаю почему, но не ожидала.

Я спросила её: «Что ты об этом думаешь?»

Она рассказала мне о своём видении,

и любой из родителей в зале
почувствует тревожные звоночки.

«Корабли отправились из Англии,

в Африку, пересекли океан, —

тот самый “рабский путь”, —
и причалили в Америке,

где рабов продали», —
вот что она рассказала.

«А потом президентом выбрали Линкольна,

он принял Прокламацию об освобождении рабов,
и теперь они свободны.

Возникла десятисекундная пауза.

«Мама, можно мне поиграть?»

Я подумала — и это вся реакция?

Рабский путь,
невероятно важное историческое событие,

и она отнеслась к нему, будто несколько

чернокожих отправились в круиз, вот как

она это восприняла. (Смех)

Для меня было важно, чтобы она
отнеслась к этому серьёзно,

и когда она спросила, можно ли поиграть,

я ответила «Можно». (Смех)

У меня нашлось много маленьких фигурок.

Я же разработчик игр,
так что весь мой дом ими напичкан.

Я сказала: «Конечно ты можешь поиграть»,
дала ей пригоршню фигурок,

и попросила раскрасить их

в разные цвета. Вот фотографии Мейзы,

когда она... Боже, я до сих пор не могу
спокойно на них смотреть.

Она раскрасила

свои маленькие разноцветные семьи.
Я выбрала несколько и посадила их в лодку.

Вот такая была лодка. Сразу видно,
что я не тратила много времени. (Смех)

Суть в том, что я взяла несколько семей,

а она мне говорит:
«Мама, ты забыла розового малыша,

и ещё синего папу,

и ещё всех этих человечков.

Они тоже хотят в путешествие!»
На что я ответила,

«Милая, они вовсе не хотят,
это же Рабский путь.

Никто не хочет
отправляться в Рабский путь».

И она посмотрела на меня так, как может

только дочь разработчика игр.

И пока мы пересекали океан,
следуя правилам игры,

она осознала, что путь долгий и тяжёлый,
и она сказала мне:

«У нас ничего не получится».

Она поняла, что у нас недостаточно еды,

и спросила, что ей делать, и я ответила:

«Мы можем либо...» —
не забудьте, ей было семь, —

«Мы можем либо высадить людей в воду,

или будет надеяться, что они выдержат

и доберутся до берега».

И она изменилась в лице, и сказала

(это как раз происходило после

ежегодного дня памяти «Черной Истории»)

Она сказала мне:

«Всё правда так и было?»

Я ответила: «Да».
— «То есть, могло случится так…»

(на фото её брат и сестра)

«…что Авалона и Донована могли забрать».
– «Да».

«Но тогда я бы встретила их в Америке».
— «Нет».

«Но если бы встретила, мы могли бы
снова быть все вместе?» — «Нет».

«И папы бы тоже не было...»
— «Да».

Это её потрясло, и она заплакала,

и я тоже заплакала, и её папа заплакал.

И все мы залились слезами.

Папа не ожидал вернуться с работы
и оказаться на Рабском пути,

но так уж вышло. (Смех)

Вот так, при помощи игры,
она всё поняла.

Потому что она привыкла к этим персонажам.

Это было не просто нечто абстрактное,
как в фильме или учебнике.

Это было невероятно.

В конце концов, я назвала игру

«Новый Свет», потому что мне нравится эта фраза.

Не думаю, что тем рабам этот Новый Свет

показался таким уж новым и светлым.

После этого я стала
смотреть на свою работу иначе.

Это был прорыв.
20 с лишним лет я создавала игры,

и решила снова этим заняться.

У меня ирландские корни.

Эта игра называется «Siochan Leat» —
«Мир с тобой» по-гэльски.

Это огромная история
моей семьи в одной игре.

Ещё одна моя игра, «Поезд».

Я создала серию из 6 игр,

которые освещали тяжёлые темы,
а если касаться тяжёлых тем,

то эту тему обязательно нужно затронуть,

я надеюсь, вы сами разберётесь,
о чем я говорю.

Ещё одна моя игра — «Дорога слез»,
о переселении индейцев,

состоит из 50 000 фигурок.

Я была не в себе,
когда решила этим заняться,

сейчас я как раз в процессе.

Цель всё та же —

Я надеюсь, что эти игры
помогут понять культуру.

Игра, над которой я работаю сейчас,

и о которой я не могу говорить спокойно,

называется «Мексиканские повара».

Сначала всё сводилось к математике,

экономике и незаконной иммиграции.

Но чем больше я узнавала о мексиканской культуре,

а мой коллега мексиканец,
там больше я понимала.

Для нас всех важна еда,
это одна из базовых потребностей.

И для мексиканцев тоже, но для них
еда значит гораздо больше.

Это выражение любви. Это выражение...

Боже, я переоценила свою выдержку.

Лучше я отвернусь от этого снимка.

Еда для них — отражение красоты.
Способ сказать «Я люблю тебя».

Это забота. И вы никогда не услышите

историю и мексиканской бабушке

без упоминания слова «еда»
в самом первом предложении.

Эта прекрасная культура — это то,

что я хочу передать через свои игры.

Игры должны менять наш взгляд на вещи,

менять наше отношение к этим людям,

и менять нас самих.

Мы меняемся в процессе игры,

потому что мы вовлечены, мы играем,

и учимся, играя. Спасибо. (Аплодисменты)