О чём я узнал, проведя 31 день под водой

В 1963 году Жак Кусто прожил 30 дней в подводной лаборатории на дне Красного моря, установив тем самым мировой рекорд. Этим летом его внук Фабьен Кусто побил этот рекорд. Кусто-младший прожил 31 день в «Аквариусе», подводной исследовательской лаборатории в 14,5 км от побережья Флориды. В этом завораживающем выступлении он делится рассказом о своих диковинных приключениях.

Я хочу кое в чём признаться.

Я помешан на приключениях.

Когда я был мальчишкой,

мне больше нравилось глазеть в окно

на птиц на деревьях и на небо,

чем смотреть на плоскую,

обсыпанную мелом доску,
на которой время застывает

и иногда совсем умирает.

Учителя думали,
что со мной что-то не так,

потому что я был невнимательным
на уроках.

Они не нашли у меня
особенных отклонений,

кроме лёгкой дислексии,
так как я левша.

Но они не проверяли меня
на любопытство.

Любопытство для меня —

это наша связь с миром,

со вселенной.

Это желание заглянуть
за коралловый риф

или за ближайшее дерево

и узнать больше не только о природе,

но и о нас самих.

Моя заветная мечта —

исследовать моря на Марсе,

но пока мы туда не добрались,

я думаю, наши океаны всё ещё хранят

предостаточно тайн.

Собственно говоря,

если представить Землю
в качестве космического оазиса

и рассмотреть её разные среды обитания,

океан займёт 3,4 миллиарда

кубических километров объёма,

из которых мы исследовали менее 5%.

И я задумался:

ведь есть оборудование для погружения
глубже и на более долгое время —

подводные лодки, акваланги,
аппараты с дистанционным управлением.

Но для исследования
этого последнего рубежа

нашей планеты
мы должны там поселиться.

Нужно построить хижину

на дне моря.

Неся это любопытство в своей душе,

я посетил лауреата премии TED Prize

доктора Сильвию Эрл.

Возможно, вы о ней слышали.

Два года назад она работала

в последней подводной лаборатории,

пытаясь её спасти,

ходатайствуя о том,

чтобы станцию не списывали в утиль,

а вернули на сушу.

У нас было лишь около дюжины

научных лабораторий на дне океана.

Сейчас в мире осталась только одна:

в 14,5 км от берега

на 20-и метровой глубине.

Она называется «Аквариус».

В некотором роде, «Аквариус» —

динозавр,

древний робот,
прикованный ко дну цепями,

этакий Левиафан.

Другими словами,
это наше наследие.

После того визита я понял,
что у меня совсем мало времени,

чтобы испытать,

каково это — быть акванавтом.

Когда мы плыли туда

спустя месяцы мучений
и два года подготовки,

это ожидавшее нас подводное жилище

стало нашим новым домом.

Спускаясь в этот подводный дом,

мы не ставили себе цель
оставаться внутри.

Смысл был не в обитании в жилище
со школьный автобус.

Смысл был в обретении
бесценного времени,

которое можно было
проводить снаружи, исследуя,

всё больше узнавая
о последнем рубеже на океанском дне.

К нам в гости заглядывали
представители мегафауны.

Такие пятнистые орляки
встречаются довольно часто.

Почему же это так важно,

почему я показываю это фото?

Потому что этот орляк
привёл с собой друзей,

и вместо того, чтобы вести себя
как пелагические организмы,

они заинтересовались нами,

чужаками,
прибывшими в эти окрестности

и что-то вытворяющими с планктоном.

Мы изучали разного рода живность,

и они становились нам всё ближе.

Так как мы никуда не торопились,

обитатели кораллового рифа

начали к нам привыкать.

Эти пелагические животные,
обычно плывущие мимо, задержались у нас.

Этот орляк кружил около нас

все дни нашей экспедиции.

Целью нашего спуска

было не установление рекорда.

Мы хотели установить связь
между людьми и океаном.

Располагая бесценным временем,

мы смогли изучить акул и груперов

в невиданных ранее сообществах.

Это как будто кошки и собаки
стали жить дружно.

Мы смогли пообщаться с животными

гораздо крупнее нас,

такими как этот вымирающий
гигантский групер,

теперь обитающий только во Флорида-Кис.

Конечно, как и все соседи,

устав от нас спустя какое-то время,

гигантский групер рявкал на нас.

Это рявканье настолько мощное,

что может оглушить жертву прежде,
чем она сделает вдох, —

за долю секунды.

Для нас это было сигналом

вернуться в лабораторию
и оставить их в покое.

Всё это не было просто приключением.

На самом деле, всё было серьёзно.

Мы много занимались наукой,
а благодаря наличию времени,

мы смогли сделать
трёхлетний объём исследований

за 31 день.

В данном случае,
мы использовали аппарат,

который называется

амплитудно-импульсный
модулированный флуориметр.

Коллеги из Международного университета Флориды,
Массачусетского Технологического

и Северо-Восточного университета

смогли оценить, что происходит с рифами,

когда нас нет рядом.

Импульсный флуориметр, или ПАМ,

измеряет флуоресценцию кораллов,

излучаемую загрязнениями в воде

и связанную с изменением климата.

Мы применяли и другие
новейшие приборы,

например, этот зонд,
как я его называю,

проктолог для губок,

так как он измеряет
скорость метаболизма,

в данном случае, у бочковидной губки,

секвойи морского дна.

Это позволяет нам оценить

уровень происходящих под водой

климатических изменений

и то, как их динамика

влияет на жизнь на суше.

Наконец, мы изучили
отношения хищника и жертвы.

Это очень интересная штука,

потому что по мере того,
как мы истребляем хищников

в коралловых рифах по всему миру,

их добыча, или рыба-корм,
начинает по-другому себя вести.

Мы пришли к выводу,

что они не только
перестают заботиться о рифе,

забираться внутрь,
выхватывать кусочки водорослей

и возвращаться в свои обиталища.

Они начинают разбредаться и исчезать

из таких коралловых рифов.

За 31 день

мы смогли написать
больше 10 научных работ

по каждому из этих вопросов.

Но смысл приключений
не только в изучении нового —

важна возможность
поделиться знаниями с миром.

Благодаря инженерам из МТИ,

мы смогли воспользоваться
прототипом камеры Edgetronic

для замедленной съёмки

до 20 000 кадров в секунду —

маленькой коробочкой

стоимостью в 3000 долларов.

Мы все можем ею воспользоваться.

Эта камера позволяет нам увидеть то,

что делают привычные нам животные,

но что нельзя увидеть обычным глазом.

Я покажу вам короткое видео,

снятое на такую камеру.

Вы видите, как из шлема скафандра

струятся пузыри.

У нас появилась возможность

увидеть животных, находившихся

прямо под нашим носом 31 день,

но на которых мы бы никогда
не обратили внимания,

например, раков-отшельников.

Использовать новейшее оборудование,

не предназначенное для океанов,

не всегда легко.

Иногда нам приходилось
переворачивать камеру,

протягивать шнур в лабораторию

и вести управление оттуда,

из самой лаборатории.

Это дало нам возможность

прогнозировать и анализировать

с точки зрения науки и инженерии

совершенно поразительные типы поведения,

невидимые глазу человека.

Например, попытка рака-богомола

поймать свою жертву

длится менее 0,3 секунды.

Этот удар мощнее пули 22 калибра,

заметить такую пулю в полёте

невооружённым глазом невозможно.

Теперь мы можем наблюдать,

как эти многощетинковые черви

сжимаются и распускаются

так быстро,
что глаз этого не замечает,

или мы можем посмотреть

на рыбку,
которую тошнит песчинками.

Это парусный бычок.

Если понаблюдать за ним
в реальном времени,

нельзя увидеть,
как он распускает плавник, —

настолько быстро это происходит.

Под водой
неоценимой вещью для нас

было наличие
беспроводного интернета.

На протяжении 31 дня мы могли

держать связь с миром с морского дна
в реальном времени

и делиться нашими впечатлениями.

На этом видео

я общаюсь по «Скайпу»

с классом на одном из шести материков.

Это часть из тех 70 000 студентов,

которым мы ежедневно
рассказывали о нашей работе.

Кстати, здесь я показываю фото,

сделанное моим смартфоном под водой.

Это гигантский групер,
залёгший на дне.

Мы такого никогда не видели.

Я мечтаю о том дне,

когда у нас будут подводные города,

и возможно,
если мы раздвинем границы того,

что мы можем познать
и на что отважиться,

и поделимся этими знаниями с другими,

мы сможем решить множество проблем.

Мой дед говорил:

«Люди оберегают то, что любят».

Мой отец спрашивал:
«Как можно оберегать то,

чего не понимаешь?»

Я думал об этом всю жизнь.

Нет ничего невозможного.

Нужно мечтать,
быть изобретательными,

нам всем нужно приключение,

чтобы творить чудеса
в самые трудные из времён.

Будь то борьба с изменением климата,

или ликвидация бедности,

или возвращение будущим поколениям

вещей, принимаемых нами как должное, —

это всё приключения.

И кто знает, быть может,
у нас будут подводные города,

и кто-то из вас

станет акванавтом будущего.

Спасибо большое.

(Аплодисменты)