Как лучше обсуждать аборт

Аборты очень распространены. В Америке, например, каждая третья женщина в своей жизни проходит через аборт, но сильные эмоции и крайне политизированная дискуссия вокруг них оставляют мало места для вдумчивого открытого обсуждения. В своей человечной продуманной речи Аспен Бейкер приводит аргументы не «за жизнь» и не «за выбор», но «за голос» и за то, что при обсуждении сложных тем важно слушать и рассказывать.

Был разгар лета,
и бар в центре Беркли,

где мы с моей подругой Полли
работали барменшами,

уже давно закрылся.

Обычно в конце смены мы выпивали —
но не этой ночью.

«Я беременна.

Пока не знаю, как поступлю», —
говорю я Полли.

Недолго думая, она ответила:
«Я делала аборт».

До Полли никто
не говорил мне о своём аборте.

Я окончила колледж всего
несколько месяцев назад,

и, состоя в новых отношениях,
узнала, что беременна.

Думая о вариантах, я честно не знала,
как принимать решение,

по каким критериям.

Откуда мне знать,
какое решение правильное?

Я боялась, что позже
буду жалеть об аборте.

Взрослея на пляжах Южной Калифорнии,

я росла посреди абортных войн нашей нации.

Я родилась в трейлере в третью годовщину
процесса «Роу против Уэйда».

В нашем районе жили христиане-сёрфингисты.

Мы думали о Боге, обездоленных и океане.

Все были «за жизнь».

В детстве идея аборта меня так огорчала,
что я знала, что, забеременев,

точно не смогу на это пойти.

А потом пошла.

Это был шаг к неизвестному.

Но Полли сделала мне особый подарок:

понимание, что я не одна,

и осознание того, что аборт
можно обсуждать.

Аборты не редкость.

По данным Института Гутмахера,
каждая третья женщина в Америке

в своей жизни проходит через аборт.

Но в последние несколько десятилетий
вокруг темы абортов в Соединённых Штатах

осталось мало места для позиций,
отличных от «за жизнь» и «за выбор».

Тема политизирована и поляризована.

Но насколько жарки споры об абортах,
настолько же редко мы,

будь то подруги или друзья вообще,

говорим друг с другом о своих абортах.

Есть разрыв

между происходящим в политике
и в реальной жизни,

а в этом разрыве — конфликтное мышление.

Укореняется установка
«кто не с нами, тот против нас».

Это касается не только абортов.

Есть очень много важных вопросов,
о которых мы не можем говорить.

Поэтому поиск путей
к обсуждению конфликта

стал работой моей жизни.

Есть две основных отправных точки.

Во-первых, выслушивать.

Во-вторых, делиться историями.

15 лет назад я соосновала
организацию «Выдох»,

чтобы начать выслушивать людей,
прошедших через аборт.

Первым делом мы создали телефонную линию,
по которой женщины и мужчины

могли обратиться
за эмоциональной поддержкой.

Без осуждения и политики —
верите или нет, такого, как наша служба,

ещё никто не делал.

Нам нужна была новая система,
которая могла бы вобрать всё,

о чём нам рассказывали по телефону.

Феминистка, жалеющая об аборте.

Католичка, которая рада, что сделала его.

Такой личный опыт непросто
разложить по полочкам.

Мы не считали правильным просить женщин
занять какую-то сторону.

Мы хотели показать им,
что весь мир на их стороне

на этом их пути через этот
глубоко личный опыт.

Поэтому мы придумали «за голос».

Помимо абортов, эта концепция работает
со сложными проблемами, над которыми мир

бьётся годами,

такими как иммиграция, религиозная
терпимость, насилие над женщинами.

Она также работает с более личными темами,
которые, возможно, важны только вам

и вашим родным и близким.

У человека смертельная болезнь,
или только что умерла мать,

или ребёнок с особенными потребностями,
и нужно об этом поговорить.

Выслушивание и рассказывание —
отличительные черты практики «за голос».

Выслушивание и рассказывание.

Звучит мило.

Звучит, наверно, просто?
Это всем по силам.

Это непросто.
Это очень тяжело.

«За голос» — это непросто,
мы говорим о том, о чём все спорят,

или о том, о чём никто говорить не хочет.

Хотела бы я сказать, что когда вы
решите быть «за голос»,

вас ждут моменты прекрасных прорывов
и цветущие сады,

когда выслушивание и рассказывание
приводит к чудесным моментам озарения.

Хотела бы я сказать, что вас ждёт
приветственная феминистская вечеринка

или что есть давно забытое
сестринское сообщество,

готовое поддержать,
когда вы принимаете удар.

Но рассказывание своих историй
может ранить и опустошать,

когда чувствуешь, что всем всё равно.

А искренне выслушивая друг друга,

мы услышим то, что потребует от нас
смещения своего восприятия.

Для начала трудного разговора

нет идеального времени и места.

Никогда не настанет момент, когда все
на одной волне, разделяют одни взгляды

и знают одну и ту же историю.

Поэтому поговорим о выслушивании
и о том, как быть хорошим слушателем.

Есть масса способов,
я расскажу вам всего о паре.

Первый — задавать открытые вопросы.

Можно спросить себя или знакомого:

«Что ты чувствуешь?»

«Каково это?»

«На что теперь надеешься?»

Ещё хорошим слушателем можно быть,
используя отражающий язык.

Если кто-то говорит о личном опыте,

пользуйтесь его словами.

Если кто-то, говоря об аборте,
говорит «ребёнок»,

можно сказать «ребёнок».

Если говорят «плод»,
можно сказать «плод».

Если кто-то называет себя гендерквиром,

можно говорить «гендерквир».

Кто-то похож на мужчину, но говорит
о себе в женском роде — замечательно.

Говорите об этом человеке в женском роде.

Отражая язык людей,
делящихся своими историями,

мы даём понять,
что нам интересны и понятны они

и то, через что они прошли.

Так и мы надеемся,
что людям интересно узнавать нас.

Никогда не забуду, как на одном
из собраний советников «Выдоха»

слушала рассказ волонтёра о том,
как много ей звонят

христианки, говорящие о Боге.

Некоторые волонтёры у нас религиозны,
но конкретно эта — нет.

Сначала ей казалось странным
разговаривать со звонящими о Боге.

Поэтому она решила освоиться с этим.

Встала дома перед зеркалом
и сказала слово «бог».

«Бог».

«Бог».

«Бог».

«Бог».

«Бог».

«Бог».

Снова и снова,
пока произнесение слова не перестало

казаться ей странным.

Произнесение слова «бог»
не сделало её христианкой,

но помогло научиться намного лучше
выслушивать христианок.

Другой способ быть «за голос» —
делиться историями,

а делясь с кем-то своей историей,
ты берёшь на себя риск того,

что в тех же обстоятельствах

другой мог бы принять иное решение.

Например, рассказывая
историю своего аборта,

надо понимать, что она
могла бы оставить ребёнка.

Могла бы отдать на усыновление.

Могла бы сказать своим родителям
и своему партнёру — или нет.

Могла испытать облегчение и уверенность,
хотя вы были печальны и потеряны.

Это нормально.

Эмпатия возникает в момент,
когда мы представляем себя на чужом месте.

Это не значит, что мы все должны
прийти к одному и тому же.

«За голос» — не ради
согласия или одинаковости.

А ради культуры и общества, ценящих то,
что делает нас особыми и уникальными.

Ценящих то, что делает нас людьми:
наши слабости и несовершенства.

И такой образ мысли позволяет нам
смотреть на отличия с уважением,

а не страхом.

И вырабатывает эмпатию, нужную нам

для преодоления всего,
чем мы пытаемся ранить друг друга.

Ярлыки, стыд, предубеждение,
дискриминация, подавление.

Идея «за голос» заразна,
и чем больше практикуется,

тем больше распространяется.

В прошлом году я снова забеременела.

В этот раз я с нетерпением ждала
рождения своего сына.

Никогда в жизни меня не спрашивали
столько раз, как я себя чувствую.

(Смех)

Как бы я ни отвечала:
«чудесно», «воодушевлённо»

или «боюсь», «схожу с ума» —

всегда было кому ответить,
что у них было так же.

Это было потрясающе.

Это было приятным и разительным
отличием от того, что я испытывала,

рассказывая о своих смешанных чувствах
по поводу моего аборта.

«За голос» — это про реальные истории
реальных людей,

оказывающие влияние на то, как аборт

и очень многие другие политизированные
и заклеймённые проблемы

понимаются и обсуждаются.

От сексуальности и душевного здоровья
до бедности и лишения свободы.

Вне понятий исключительно
правильных и неправильных решений,

наши истории раскрывают спектр вариантов.

«За голос» сосредотачивает это обсуждение
на человеческом опыте

и делает поддержку и уважение
доступными всем.

Спасибо.

(Аплодисменты)