Как узнать истину, перешагнув через себя

Чем больше мы читаем и смотрим, тем сложнее становится определить, что правда, а что — нет. Как будто мы знаем больше, а понимаем меньше, — говорит философ Майкл Патрик Линч. В этом разговоре он поможет нам шагнуть вперёд в вопросе познания и принять участие в общей реальности, на которой на самом деле всё держится.

Представьте, что ваш смартфон уменьшили

и напрямую вмонтировали вам в мозг.

Будь у вас в мозге такой чип,

вы могли бы выкладывать
и скачивать информацию из сети

со скоростью мыслей.

Доступ к социальным сетям
и Википедии был бы —

по крайней мере для вас —

как доступ к собственной памяти.

Это было бы так же просто
и естественно, как думать.

Но стало бы нам легче понять,
что правда, а что нет?

Более быстрый доступ к информации

не означает, что она более надёжная,

или что все мы
воспринимали бы её одинаково.

И это совсем не означает, что вы бы
правильнее оценивали эту информацию.

Возможно, даже наоборот,

ведь чем больше данных,
тем меньше времени на оценку.

Что-то похожее уже происходит
с нами прямо сейчас.

Мы уже носим с собой целый
информационный мир в карманах,

но, похоже, чем больше мы делимся
информацией и имеем к ней доступ в сети,

тем сложнее становится
для нас понять разницу

между правдивой информацией и фальшью.

Как будто мы знаем больше,
но понимаем меньше.

Такова особенность современной жизни,
я полагаю.

Огромные слои общества находятся
в изолированных информационных пузырях.

Мы поляризованы не только в отношении
наших ценностей, но и фактов.

Одна из причин в том, что алгоритмы
анализа данных, управляющие интернетом,

дают нам не просто больше информации,

а больше той информации, которую мы хотим.

Наша виртуальная жизнь персонализирована:

начиная от получаемой нами рекламы

до новостей в Фейсбуке, —

всё устроено так, чтобы удовлетворить
наши предпочтения.

И хотя мы и получаем больше информации,

большая её часть отражает нас самих,

а не столько реальность.

Мне кажется, в итоге

это раздувает наши информационные пузыри
вместо того, чтобы их взрывать.

Поэтому неудивительно,

что мы оказались в такой
парадоксальной ситуации,

когда мы думаем, что знаем намного больше,

но не соглашаемся друг с другом,
что именно мы знаем.

Как мы можем решить
эту проблему поляризации знаний?

Очевидным способом было бы
изменить технологию так,

чтобы виртуальные платформы

были менее подвержены поляризации.

И я рад сообщить,

что многие умные люди в Гугле и Фейсбуке
работают как раз над этим.

И эти проекты жизненно необходимы.

Я думаю, что исправить технологию
действительно очень важно,

но не думаю, что технология
сама по себе решит проблему

поляризации знаний.

Потому что, на мой взгляд,
это в конечном итоге

не является проблемой технологий.

Я думаю, проблема в человеке,

в том, как мы мыслим и что мы ценим.

Чтобы её решить, понадобится помощь.

Помощь психологии и политических наук.

А ещё, я думаю, нам понадобится
помощь философии.

Чтобы решить проблему поляризации знаний,

нам нужно будет вернуться

к одной фундаментальной философской идее:

мы живём в единой реальности.

Идею единой реальности,

как и множество философских концептов,

легко сформулировать,

но невероятно сложно
применить на практике.

Чтобы принять её,

нам нужно сделать три вещи,

каждая из которых весьма непроста.

Первое, мы должны верить в правду.

Вы, возможно, заметили,

что у нашей культуры достаточно
сложные взаимоотношения

с этим концептом.

Кажется, мы настолько
несогласны друг с другом,

как недавно заявил
один политический комментатор,

что похоже, будто факты
перестали существовать.

Но эта мысль — просто выражение

довольно заманчивого и расхожего
сейчас хода мыслей.

Это рассуждения такого рода:

мы просто не можем отказаться
от нашего собственного видения,

мы не можем переступить
собственные предубеждения.

Каждый раз, когда мы пытаемся,

мы просто получаем ещё больше информации,
поддерживающей нашу точку зрения.

Поэтому, согласно этим рассуждениям,

мы можем с успехом предположить,
что объективная истина недостижима

или не имеет значения,

потому что мы либо её никогда не узнаем,

либо она в принципе не существует.

Это не новая философская мысль —

скептическое отношение к истине.

В конце прошлого века,
как известно некоторым из вас,

она была популярна в некоторых
академических кругах.

Но на самом деле это берёт начало
от греческого философа Протагора,

если не раньше.

Протагор сказал, что объективная
истина — это иллюзия,

потому что «человек является
мерой всех вещей».

Человек — мера всех вещей.

Звучит как фраза из реалистичной политики,

и это освобождает,

потому что позволяет каждому из нас
придумать свою собственную правду.

Но, по-моему, это просто
удобная рационализация,

замаскированная под философию.

Она выдаёт сложность достижения
высокой степени уверенности

за невозможность истины.

Смотрите...

Конечно, сложно быть
уверенным хоть в чём-то;

может, мы все живём в матрице.

Может, у вас в голове есть чип,

снабжающий вас неверной информацией.

Но на практике мы сходимся во мнениях
относительно многих фактов.

Мы согласны с тем, что пулей можно убить.

Мы согласны с тем, что нельзя
просто взмахнуть руками и полететь.

Мы согласны, или должны быть согласны,

с существованием внешней реальности

и с тем, что пренебрежение ею
может нам навредить.

Тем не менее, такой скептицизм
бывает заманчив,

потому что позволяет рационализировать
наши предубеждения.

Когда мы так делаем,
мы напоминаем того парня в фильме,

который знал, что живёт в матрице,

но решил, что ему всё равно там нравится.

В конце концов, нам приятно,
когда мы получаем желаемое.

Нам приятно быть всё время правыми.

Так что чаще нам легче

просто закрыться в своих уютных
информационных пузырях,

разувериться в понятии истины

и воспринимать эти пузыри
как образец реальности.

Примером того, как это
проявляется в наших действиях,

является наша реакция
на феномен фальшивых новостей.

Фальшивые новости, которые
распространялись в интернете

во время президентских выборов
в США в 2016 году,

были основаны на наших предубеждениях,

устроены так, чтобы раздуть наши пузыри.

Но поражает не то,

что это обмануло стольких людей.

Лично меня поразило в феномене

фальшивых новостей то,

как быстро сам феномен
стал объектом поляризации знаний.

Настолько, что сам термин
«фальшивые новости»

сейчас просто означает
«новости, которые мне не нравятся».

Это пример отрицания истины,
о котором я говорю.

Но самое опасное, на мой взгляд,

в скептицизме по отношению к правде

это то, что это приводит к деспотии.

«Только человек может судить о вещах»

превращается в «Только один
человек может судить о вещах».

Так же, как девиз «каждый сам за себя»

в конечном итоге всегда означает
«выживает лишь сильнейший».

В конце книги Оруэлла «1984»

офицер полиции мыслей О’Брайен
пытает протагониста Уинстона Смита,

чтобы тот поверил,
что два плюс два равно пяти.

Для О’Брайена смысл в том,

чтобы убедить Смита, что всё,
сказанное партией, — правда,

а правда — это то, что говорит партия.

И О'Брайену известно,
что как только эта мысль принята,

критическое мышление невозможно.

Ты не можешь говорить
правду правительству,

если правительство говорит правду
по определению.

Чтобы принять тот факт, что мы
действительно живём в единой реальности,

нам необходимы три вещи.

Первое — это верить в истину.

Второе можно выразить

латинской фразой, которую Кант
использовал как девиз эпохи Просвещения:

«Sapere aude»,

или «осмелься знать».

Или, как говорил Кант,
«осмелься узнать сам за себя».

Думаю, на ранней стадии развития интернета

многие из нас считали,

что с информационными технологиями
нам станет проще

узнавать всё самим,

и, конечно, во многих аспектах так и есть.

Но чем больше интернет
внедряется в нашу жизнь,

тем наше использование интернета

становится всё более пассивным.

Почти всё, что мы знаем сейчас, —
знания от Гугла.

Мы загружаем заготовленные наборы фактов

и перетасовываем их по производственному
конвейеру в социальных сетях.

Знания от Гугла полезны

именно потому, что включают
своего рода интеллектуальный аутсорсинг.

Мы переложили нашу работу
на других и на алгоритмы.

И это, безусловно, помогает нам
не забивать голову

разными фактами.

Можно просто их загрузить,
когда понадобится.

И это здорово.

Но существует разница
между загрузкой набора фактов

и понимаем того,
почему эти факты именно такие.

Понимание, почему определённая
болезнь распространяется,

или как выводится
математическое доказательство

или почему у твоего друга депрессия,

включает в себя намного больше,
чем просто загрузка.

Это потребует, скорее всего,

немного усилий с твоей стороны:

наличия креативного подхода;

воображения;

выхода из зоны комфорта;

проведения опыта;

изучения доказательств;

диалога с людьми.

Я, конечно, не заявляю, что мы должны
перестать черпать знания из Гугла.

Я просто говорю,

что мы не должны их переоценивать.

Нам нужно придумать, как поощрять
более осознанные формы познания,

а не направлять приложенные усилия
исключительно на раздувание нашего пузыря.

Потому что то, что мы получаем
от Гугла, как правило,

пополняет наши пузыри знаний.

А знания из пузыря означают,
что ты всегда прав.

Но смелость узнать,

смелость понять

означает риск осознать свою неправоту.

Это всегда риск того,

что то, чего хочешь ты, и то,
что является истиной, — разные вещи.

Это подводит меня к третьему пункту,
который я считаю необходимым,

если мы хотим принять тот факт,
что живём в единой реальности.

Третье это то, что нам
следует быть поскромнее.

Я имею в виду
эпистемологическую скромность,

что по сути означает

осознание того, что вы не знаете всего.

Но это также означает нечто большее.

Быть готовым расширить своё мировоззрение

на основе доказательств и опыта других.

Быть готовым расширить своё мировоззрение

на основе доказательств и опыта других.

Это нечто большее,
чем быть готовым измениться.

Это больше, чем быть готовым
к личностному росту.

Это означает, что ваше представление
готово развиваться

или открыто к изменениям извне.

Это часть осознания того,

что мы живём в общей для всех реальности,

за которую и ты несёшь ответственность.

Я не думаю, что будет
преувеличением сказать,

что наше общество не особо готово
развивать или поощрять

такую скромность.

Отчасти потому,

что у нас есть привычка путать
высокомерие с уверенностью.

И это отчасти потому,

что быть высокомерным проще.

Легче верить в то, что ты всё знаешь.

Просто легче думать,
что ты уже во всём разобрался.

Но ведь это ещё один пример
недоверия к правде,

о котором я говорил.

Так что концепт общей реальности,

как и многие другие философские концепты,

может показаться настолько очевидным,

что мы его можем просмотреть

и забыть, почему он важен.

Демократии не могут работать,
если их граждане не прилагают усилий,

хотя бы иногда,

чтобы находиться в общем пространстве,

в пространстве, в котором можно
обмениваться идеями,

когда — и особенно когда —

они в чём-то не согласны.

Но у вас не получится
попасть в это пространство,

если вы не принимаете тот факт,
что живёте в одной и той же реальности.

Чтобы это принять,
мы должны верить в истину,

поощрять осознанные способы познания.

И нам нужна скромность,

чтобы понять, что мы
не можем судить обо всём.

Может быть, однажды у нас появится

интернет прямо в голове.

Но если мы хотим, чтобы это
раскрепощало, а не пугало нас,

если мы хотим вникать,

а не просто получать знания,

нам нужно помнить, что наши взгляды,

какими бы чудесными они ни были,

остаются

взглядами на одну и ту же реальность.

Спасибо.

(Аплодисменты)