Фотосвидетельства современного рабства

Последние 2 года фотограф Лиза Кристин путешествует по миру и снимает невыносимо жестокие условия современного рабства. Она показывает зрителям красивые и цепляющие за душу фотографии шахтёров Конго, каменщиков Непала и многих других, и с их помощью освещает бедственное положение 27 миллионов попавших в рабство людей всего мира. (Снято на TEDxMaui)

Я спустилась на 45-метровую глубину
в одну из нелегальных угольных шахт Ганы.

Воздух густой от зноя и пыли,

дышать тяжело.

Меня задевали потные тела
проходящих мимо людей,

но кругом была такая темень,
что ничего не было видно.

Я слышала голоса, но в основном в шахте

царила какофония из кашля

и стука по камню, который откалывали
примитивными инструментами.

Как и все остальные,
я надела дешёвый фонарь,
мерцающий тусклым светом,

привязав его к голове эластичной,
потрёпанной повязкой.

Я едва могла различить в темноте
скользкие сучья деревьев,

приделанные к стенам
на уровне метра над поверхностью

и ведущие на десятки метров под землю.

Когда моя рука неловко скользнула,
я внезапно вспомнила знакомого шахтёра,

который не удержался

и упал с многометровой высоты
вглубь этой шахты.

Сейчас, во время нашего разговора,

эти люди по-прежнему находятся в той шахте.

Они рискуют жизнью,
не получая за это ни гроша,

и часто умирают.

Мне удалось выбраться из этой шахты
и уехать домой,

но у этих людей
практически нет шансов выбраться,
потому что они попали в рабство.

Последние 28 лет
я делаю документальные свидетельства

о местных культурах более 70 стран

на 6 континентах,
а в 2009 году я удостоилась великой чести

стать единственным участником выставки
на «Саммите мира» в Ванкувере.

Среди всех удивительных людей,
с которыми я там познакомилась,

был сторонник НПО «Освободим рабов»,

которая занимается
искоренением современного рабства.

Мы начали говорить о рабстве, и тогда

я по-настоящему вникла в эту проблему;

потому что раньше я знала,
что в мире есть рабство,

но не думала,
что оно так распространено.

После окончания нашего разговора
мне стало жутко

и очень стыдно за свою неосведомлённость

об этом зверстве,
которое творится в мире,
и я подумала:

если я не знаю, то сколько ещё людей
не знают об этом?

Эта мысль не давала мне покоя,
поэтому через несколько недель

я полетела в Лос-Анджелес,
чтобы встретиться с директором

«Освободим рабов»
и предложить им свою помощь.

Это стало началом моего погружения
в проблему современного рабства.

Оказалось, что я раньше бывала
во многих из таких стран.

Некоторые из них я даже считала вторым домом.

Но на этот раз я увидела
«скелеты в шкафах».

По предварительным подсчётам
в современном мире

рабами являются
более 27 миллионов человек.

Это число в два раза больше
всех выходцев из Африки

за весь период
трансатлантической работорговли.

150 лет назад раб для полевых работ

стоил 3 годовые зарплаты

американского рабочего.

В пересчёте на современные деньги
это примерно $50 000.

Однако сегодня целые поколения семей
могут оставаться в рабстве

из-за долга в $18.

Парадоксально, но рабство приносит
ежегодную прибыль

более $13 млрд по всему миру.

Многих заманили в рабство
ложными обещаниями

хорошего образования
или высокооплачиваемой работы,

но согласившись, люди обнаружили,
что их принуждают работать без всякой оплаты,

угрожая насилием,
и что они не могут вырваться
из этого положения.

Сегодня причиной рабства является торговля,

потому что товары,
которые производят рабы,
имеют ценность,

а люди, которые делают их,
не представляют никакой ценности.

Рабство существует почти во всех странах мира,

и во всех странах мира
оно считается противозаконным.

В Индии и Непале меня привели
к печам для обжига кирпичей.

Я увидела необычное и поразительное зрелище,

словно попала в древний Египет
или ад, описанный Данте.

При температуре 54 градуса по Цельсию,

мужчины, женщины, дети, целые семьи рабов,

покрытые густым слоем пыли,

машинально ставили
штабели из кирпичей себе на голову

по 18 штук за раз и несли их

от обжигающих,
пышущих жаром печей до грузовиков,
стоявших в сотнях метрах от них.

Измученные монотонной,
изнурительной работой,

они тихо работают,
выполняя это действие снова и снова

по 16-17 часов в день.

У них нет перерывов,
чтобы поесть или выпить воды.

Сильное обезвоживание

привело к проблемам с мочеиспусканием.

Везде было так жарко и пыльно,

что мой фотоаппарат быстро перегрелся

и перестал работать.

Мне каждые 20 минут
приходилось бегать к нашей машине,

чтобы почистить его от пыли
и охладить под кондиционером.

Во время очередного перерыва

я подумала, что мой фотоаппарат
получает намного больше внимания и заботы,

чем эти люди.

Когда я вернулась к печам,
мне хотелось плакать,

но аболиционист, стоявший рядом,
быстро обнял меня

и сказал: «Лиза, не плачь.
Не надо плакать здесь».

Он очень доходчиво объяснил мне,

что показывать свои эмоции
здесь очень опасно,

не только для меня, но и для них.

Я не могла предложить им никакой помощи,

не могла дать им денег,
я ничего не могла им дать.

Я не была гражданкой этой страны,

и своими слезами могла навлечь на них
ещё большую беду,

чем та, в которой они оказались.

Мне пришлось во всём положиться
на организацию «Освободим рабов»

и их систему освобождения,

и я верю, что они могут спасти этих людей.

А мне пришлось ждать до дома,

чтобы в слезах излить
всю мою жалость к этим людям.

В Гималаях я видела детей,
которые носили камень

по горной дороге
длиной в несколько километров

к грузовикам, ожидавшим их
на дорогах у подножья горы.

Огромные глыбы камня были тяжелее,

чем дети, которые их несли,

и они привязали камни к голове

с помощью самодельных ремней из палок, верёвок

и обрывков ткани.

Быть свидетелем
подобных нечеловеческих мучений
очень тяжело.

Как мы можем повлиять на это тайное,

но такое распространённое явление?

Некоторые даже не знают,
что находятся в рабстве.

Люди работают по 16-17 часов в день,
не получая никакого вознаграждения,

на протяжении всей своей жизни.

Им не с чем сравнивать.

Когда жители этих деревень
потребовали отпустить их на свободу,

рабовладельцы сожгли все их дома.

То есть, у людей ничего не осталось.

Они были так потрясены этим,
что хотели сдаться,

но женщина в центре помогла им сплотиться
и продолжить борьбу за свои права,

а аболиционисты

помогли им взять каменоломню в аренду.

Теперь они выполняют ту же самую
изнурительную работу,

но они работают на себя,
получают за это деньги

и теперь делают это без принуждения.

Когда мы слышим слово «рабство»,

мы часто думаем о сексуальном рабстве.

Поскольку об этой проблеме
знает уже весь мир,

меня предупредили,
что работать над решением проблем
в этой отрасли

очень рискованно.

В Катманду женщины,
которые раньше были секс-рабынями,

проводили меня в притон.

Они привели меня к узенькой лестнице,

ведущей в грязный подвал,
тускло освещённый
люминесцентными лампами.

Это был не бордель в чистом виде,

а скорее ресторанчик.

В так называемых ресторанах с кабинками

процветает проституция.

В каждом из них
есть отдельные небольшие комнатки,
где рабов —

женщин, девочек и мальчиков,

некоторым из которых всего 7 лет —

заставляют развлекать клиентов

и поощрять их покупать
больше еды и выпивки.

Кабинки тёмные и грязные,

они отличаются только номерами,
написанными на стене,

а друг от друга их отделяет
лишь лист фанеры и занавеска.

Работницы ресторана
часто подвергаются
жестокому сексуальному насилию

со стороны своих клиентов.

Я помню, что, стоя в полутьме,
я почувствовала

мгновенный прилив сильного страха,
и в этот момент

я могла только представить себе, каково это —

постоянно находиться в этом аду.

У меня был единственный выход:
лестница, по которой я спустилась туда.

Там не было запасного выхода.

Там не было окон,
через которые можно было выбраться.

У этих людей совсем нет выхода.

Раз уж мы затронули такую тяжёлую тему,

очень важно заметить,
что рабство, в том числе и сексуальное,

можно встретить совсем рядом с нами.

Сотни людей
принудительно работают в полях,

ресторанах, вовлечены в домашнее рабство.

Список можно продолжать.

Недавно газета Нью-Йорк Таймс сообщила,

что от 100 000 до 300 000 детей Америки

ежегодно продаются в сексуальное рабство.

Эта проблема окружает нас повсюду.
Мы просто её не замечаем.

Текстильная промышленность —
это ещё одна сфера,

о которой мы вспоминаем,
когда слышим о рабском труде.

Я была в индийских деревушках,
где целые семьи были вовлечены в рабство

торговцами шёлка.

Это семейный портрет.

Чёрной краской
окрашены руки отца, а синей

и красной — руки его сыновей.

Они смешивают краску в больших чанах

и погружают шёлк так глубоко в краску,
что она пачкает им руки до самых локтей,

а краска токсична.

Мой переводчик рассказал мне
истории этих людей.

Они сказали: «У нас нет свободы,

однако мы продолжаем надеяться,
что когда-нибудь сможем выбраться отсюда

и поехать в другое место,

где нам хотя бы
будут платить за нашу работу».

По приблизительным подсчётам
около 4 000 детей

вовлечены в рабство на озере Вольта,

самом крупном искусственном озере мира.

Когда мы впервые туда приехали,
я пошла взглянуть на озеро.

Я увидела рыбаков в лодке
и подумала, что это семья:

два старших брата
и несколько младших братьев —
похоже, правда?

Неправда. Они все рабы.

Детей обманом увезли из семей,

их считают пропавшими без вести.

Их вынуждают круглыми сутками
работать в лодках

на озере, хотя они не умеют плавать.

Этому ребёнку 8 лет.

Когда мы подъезжали к нему на лодке,
он весь дрожал,

боясь, что наша лодка
наедет на его маленькое каноэ.

От удара он мог упасть в воду,
и потому был сам не свой от страха.

Рыболовные сети часто цепляются

за эти похожие на скелеты ветви деревьев,
растущих в озере Вольта,

и уставших,
напуганных детей бросают в воду,

чтобы они распутали сети.

Многие из этих детей тонут.

Всю жизнь его заставляли

работать на озере.

Он не сбежит,
потому что до смерти боится хозяина.

Поскольку с ним всю жизнь
обращались крайне жестоко,

теперь он точно так же
обращается с детьми,

которые находятся под его руководством.

Я встретила этих мальчишек
в 5 часов утра,

когда они затаскивали в лодку
последнюю сеть,

но они работали с часа ночи,

на ветру и холоде.

Важно заметить,
что когда эти сети полны рыбы,

они весят почти полтонны.

Я хочу познакомить вас с Кофи.

Кофи был освобождён из рыбацкой деревни.

Я встретила его в приюте,
где члены организации «Освободим рабов»

проводят реабилитацию жертв рабства.

Я сфотографировала его,
когда он принимал ванну

и с удовольствием поливал себя водой.

У меня есть для вас чудесная новость.

Сегодня, во время нашего разговора,

Кофи уже находится
рядом со своими родителями,

и, что самое замечательное,
его семья получила
все необходимые инструменты и средства,

которые помогут им
заработать на жизнь
и обезопасить своих детей.

Кофи — живой пример
возможности спасения.

Интересно, как отразится
на его судьбе то, что кто-то

защитил его и изменил его жизнь?

Когда я ехала по дороге вглубь Ганы

с партнёрами из организации
«Освободим рабов»,

помощник аболиционистов
внезапно подъехал на мопеде

к нашему внедорожнику и постучал в окно.

Он попросил нас следовать за ним
по грунтовой дороге вглубь джунглей.

Когда дорога кончилась,
он велел нам выйти из машины

и приказал водителю
быстро уезжать отсюда.

Затем он указал
на едва заметную тропинку

и сказал: «Вот тропинка. Идите».

Мы пошли вниз по тропинке,
раздвигая в стороны лианы,

преграждающие нам путь,
и примерно через час ходьбы

увидели, что тропинку размыло
после недавно прошедших дождей.

Мне пришлось нести фотоаппарат над головой,

потому что вода доходила мне до груди.

После ещё пары часов ходьбы
извилистая тропинка

внезапно закончилась.
Мы вышли на открытое место

и увидели множество ям.

Каждая из них была
размером с футбольное поле

и заполнена трудящимися рабами.

К спинам многих женщин
ремнями были привязаны дети,

а сами они мыли золото,

с трудом передвигаясь
в отравленной ртутью воде.

Ртуть используется
при отделении золота от руды.

Эти рабы работают в угольной шахте

в другой части Ганы.

Когда они вышли из шахты,
то были насквозь мокрыми

от собственного пота.

Я запомнила их уставшие,
красные глаза,

потому что многие из них
находились под землёй 72 часа.

Глубина шахт доходит до 90 метров,
и они вытаскивают оттуда

тяжёлые мешки с камнем,
которые позже доставят

в другое место, где камень расколют,

чтобы извлечь из него золото.

На первый взгляд дробильщики камня

кажутся сильными мужчинами,
но если присмотреться,

мы увидим, что многие мужчины и дети

работают на пределе своих возможностей.

Все они подвержены травмам,
болезням и насилию.

Скорее всего, через несколько лет
этот мускулистый мужчина

превратится в такого же больного,
измученного туберкулёзом

и отравленного парами ртути.

Это Мануру. После смерти отца

его дядя насильно
увёз его с собой в шахту.

После смерти дяди,
Мануру унаследовал его долг

и по-прежнему является рабом в шахте.

К моменту нашего знакомства
он работал в шахте

уже 14 лет и после несчастного случая

получил травму ноги,

настолько серьёзную,
что доктора хотят ампутировать ему ногу.

Кроме того,
Мануру болен туберкулёзом,

однако его по-прежнему заставляют
работать круглыми сутками

в этой угольной шахте.

Но даже несмотря на это,
он не теряет надежды
вновь обрести свободу

и получить образование
с помощью местных активистов,

таких как организация «Освободим рабов».

Его решимость и мужество

в этой невообразимо тяжёлой ситуации

пробудили во мне
чувство глубочайшего уважения
к этому человеку.

Я хочу пролить свет на проблему рабства.

Когда я начала работать в этой области,

я привезла с собой много свечей

и с помощью переводчика

сообщила людям,
которых фотографировала,

что хочу осветить истории их жизни

и их беду.

Выбрав безопасный
для них и для меня момент,

я сделала эти фотографии.

Они знали, что вы —
свободные люди всего мира —

увидите их фотографии.

Я хотела, чтобы эти фотографии
стали свидетельством того,

что мы сделаем всё возможное

для того, чтобы изменить их жизнь.

Я искренне верю,
что если мы отнесёмся к ним

как к равным, нам будет очень тяжело

мириться с таким ужасом как рабство.

На этих фотографиях
показана не проблема, а люди,

живые люди, такие же,
как мы с вами, заслуживающие

равных прав и уважения их достоинства

и их жизни.

Не проходит и дня без того,
чтобы я не вспомнила

об этих замечательных людях,
с которыми так жестоко обращаются

и с которыми я имела
огромную честь познакомиться.

Я надеюсь, что эти фотографии разбудят

в тех, кто их увидит,
например, в вас, великую силу,

и что эта сила зажжёт в людях огонь,

который прольёт яркий свет
на проблему рабства.

Без этого света все ужасы неволи

будут по-прежнему жить
на тёмной стороне современного мира.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)