Как построить священное место?

Проектируя бахайский храм в Южной Америке, архитектор Сиамак Харири сфокусировался на освещении, начиная от формы, которая ловит солнечный свет в течение всего дня, и заканчивая полупрозрачным, пропускающим свет камнем и стеклом, которые использовались при постройке здания. Харири покажет вам, как проходил творческий процесс, пока он исследовал, что же создаёт чувство священного в светском мире.

Школа архитектуры, где я учился
около 30 лет назад,

стоит напротив чудесной
художественной галереи,

которую спроектировал
великий архитектор Луис Кан.

Я обожаю это здание
и бывал там довольно часто.

Однажды я увидел,

как охранник провёл рукой
по бетонной стене.

И было что-то в том, как он это сделал,

в выражении его лица…

это тронуло меня.

Я увидел, что здание взяло его за живое

и что архитектура может взять за живое

других людей.

Помню, как увидел это и подумал:

«Потрясающе! Как у архитектуры
это получается?»

В школе я учился проектированию,

а здесь… здесь увидел отклик сердца.

И это тронуло меня до глубины души.

Мы все стремимся к красоте,

чувственности, определённой атмосфере,
эмоциональному отклику.

Это царство невыразимого

и неизмеримого.

Для этого мы и живём:

ради шанса попробовать.

В 2003 году был открытый конкурс
по разработке дизайна

бахайского храма в Южной Америке,

первого на всей её территории.

Это континентальный храм.

Для сообщества бахаи его возведение
было чрезвычайно важным этапом,

ведь это последний
из континентальных храмов,

и после его сооружения стало бы возможным
строить национальные и местные храмы

по всему миру.

Задание звучало обманчиво просто

и одновременно необычно в контексте
религии: это должна быть круглая комната

с девятью сторонами,
девятью выходами и девятью дорожками,

которые позволяют попасть в храм
с любой стороны.

Девятка символизирует законченность,

совершенство.

Никаких кафедр и проповедей —

в религии бахаи нет священников.

В мире, который возводит стены,

этот дизайн должен был отражать

противоположную идею.

Здание должно было быть
гостеприимным и открытым

для людей из всех слоёв общества,
любого происхождения и вероисповедания

и атеистов,

быть новой формой священного места

без опоры на шаблоны

и известные модели.

Это было похоже на проектирование
одной из первых христианских церквей

или одной из первых мусульманских мечетей.

Мы живём в светском мире.

Как спроектировать
священное место в наши дни?

Как вообще определить,
что сегодня священно?

Я случайно наткнулся на красивую цитату
из бахайских писаний,

в которой говорится о молитве.

В ней говорится, что если вы
обратитесь за помощью в молитве,

и на неё придёт ответ —
что уже очень интересно, —

то столпы вашего сердца засияют.

Мне очень понравилась эта идея
внешнего и внутреннего,

похожая на то, как, увидев кого-то,
мы говорим, что он светится.

Я подумал: «Вот это мысль!
Как можно было бы создать

из этого что-то архитектурное,

спроектировать такое строение,

которое оживает в свете?

Как гипс, который наполняется жизнью
от нежного прикосновения света».

Я нарисовал этот эскиз:

нечто двухслойное, полупрозрачное

с внутренней структурой,
которая захватывает свет.

Наверное, единственная
излучающая свет, чистая форма,

которую только можно себе представить, —

купольная,

поэтому всё, что мы придумывали,
было очень похоже на яйцо…

(Смех)

или каплю.

Поиски продолжались.

Всем знакомы такие безумные поиски,
когда вы позволяете процессу захватить вас

и живёте ради неожиданностей.

Помню, как случайно

увидел это короткое видео растения,
которое развивается и крепнет на свету,

и оно заставило меня подумать о движении

и достижении цели,

у меня возникла идея о том, что
у здания храма может быть что-то похожее

на достижение божественного.

Ещё можно представить,

что перемещение по кругу
может означать как движение, так и покой,

словно космос

и то, что в изобилии окружает нас.

(Смех)

Но вращения было недостаточно —

нам была нужна форма.

В писаниях бахаи говорится

о самых совершенных храмах,
какие только может создать человек,

и мы подумали:
«Что же такое совершенство?»

Помню, случайно увидел это изображение
японской корзины и подумал,

что нашим западным представлениям
о совершенстве нужно бросить вызов,

что силуэт этой корзины
и эта её шаткость прекрасны.

Здесь есть впадина, как в плече

или скуле

и в других органических формах.

Мы нарисовали и сделали модели,

где линии соединялись в вершине.

Они были плавными,

похожими на ткань,

полупрозрачную завесу в складках.

Суть была не только в складках,
но и в их закручивании —

вспомните растение и то,
как оно вытягивалось.

Из этого началá получаться
интересная форма.

Мы продумывали основание,
проектировали выходы,

и у нас получилось это:

храм, состоящий из двух слоёв

и девяти светящихся завес,

с плавными, текучими линиями,

похожими на сияющую ткань, —

воплощённый свет.

На конкурс прислали 180 заявок
из 80 стран,

и из них выбрали нашу.

Мы перешли к следующей стадии —
строительству.

По задумке, храм был из алебастра.

Но он слишком мягкий,

и мы много экспериментировали
с материалами,

пытаясь придумать, как можно получить
такое мерцание.

В итоге мы остановились на боросиликате.

Боросиликатное стекло, как вам известно,
очень прочное,

и если вот так разбить
боросиликатные стержни и расплавить их

при нужной температуре,

получится новый материал,

новый вид литого стекла,
на создание которого у нас ушло два года.

У него есть то качество,
которого мы хотели добиться:

он помогает реализовать замысел
о воплощённом свете.

Однако при этом мы хотели,
чтобы внутри храма свет был рассеянным,

словно подкладка у куртки,

которая защищает снаружи
и приятна к телу изнутри.

В огромном португальском карьере
мы нашли крошечное месторождение

этого красивого камня,

которое хранилось у одной семьи
семь поколений в ожидании того,

когда появится нужный проект —
в это сложно поверить.

Посмотрите на него: он прекрасен.

А как он подсвечивается! У него есть
необходимая нам полупрозрачность.

Здесь вы видите структуру здания.

Она позволяет свету проходить насквозь.

Если посмотреть на него сверху вниз,
станет видно, что к основанию

присоединены девять «крыльев» —

конструктивно и при этом очень символично.

Это великолепный символ объединения:

чистая геометрия, совершенный круг,

30 метров в разрезе и в плане,

с идеальной симметрией,

что воплощает идею о священности
и геометрии.

Здесь вы видите, как возводится здание:

2 000 стальных узлов,

9 000 кусков стали,

7 800 каменных элементов,

10 000 литых стёкол — все разной формы.

Надстройка полностью продумана,

разработана и произведена
по аэрокосмическим технологиям,

а изготовлена автоматикой

на роботизированном производстве.

Как вы можете представить, сюда
вложены огромные усилия целой команды —

буквально сотен людей,
на оплату труда которых

ушло примерно 3% из бюджета
в 30 миллионов долларов,

утверждённого в 2006 году.

(Аплодисменты)

Девять «крыльев» соединяются

и образуют девятиконечную звезду,

которая движется в космосе,

следуя за солнцем.

Вот оно.

(Зрители) O!

(Аплодисменты)

Надеюсь, это подходящий отклик
на ту замечательную цитату

об услышанной молитве:

храм, открытый во всех направлениях,

перехватывающий алый свет зари,

белоснежный, словно шатёр, дневной,

золотой вечерний свет

и, конечно, совершенно другой ночной:

чувственный,

ловящий свет самыми разными
загадочными способами.

А вот местность, она интересна;
14 лет назад, когда мы подавали заявку,

мы показывали в ней храм,
стоящий на фоне Анд.

Мы не думали, что он будет там находиться,

но 9 лет спустя стройка началась
именно в тех горах.

Линии храма гармонично сочетаются
с окружающей природой,

а когда вы поворачиваетесь,
видите лишь город внизу.

Внутри же всё просматривается
в любых направлениях,

из каждой ниши видны

сады

и расходящиеся дорожки.

В прошлом октябре на церемонии открытия,

красивом священном событии,

присутствовали 5 000 людей из 80 стран,

и нескончаемым потоком шли посетители:

коренные жители со всей Южной Америки.

Некоторые из них никогда прежде
не покидали своих сёл.

Этот храм принадлежит людям

из многих культур и слоёв общества,

разных верований,

но для меня важнее всего то,
что ощущаешь, находясь внутри:

нечто сокровенное,

священное

и чувство, что здесь рады каждому.

Если хоть несколько посетителей

поведут себя как тот охранник,

тогда это будет по-настоящему их храм.

Я был бы этому очень рад.

Спасибо.

(Аплодисменты)