Никто не должен умирать оттого, что поблизости нет доктора

Болезни распространены повсеместно, а доступ к медицине — нет. У доктора Раджа Панджаби смелая идея обеспечить доступ к медицинским услугам каждой семье, где бы она ни находилась. При помощи премии TEDPrize 2017 Панджаби создаёт Общественную Медицинскую Академию — глобальную платформу, цель которой усовершенствовать способы обучения медицинских работников жизненно важным навыкам, попутно создавая новые рабочие места.

Я хочу поделиться с вами суждением,
которым поделился со мной отец:

ничто не вечно.

Это наставление он повторял мне
снова и снова,

и я осознал его правдивость
на собственном нелёгком опыте.

Это я в четвёртом классе.

Это фотография нашего класса,
сделанная в школе

в Монровии, Либерия.

Мои родители мигрировали из Индии
в Западную Африку в 1970-х годах,

и я имел честь расти там.

Мне было девять лет,

я любил гонять футбольный мяч

и был крайне увлечён
математикой и точными науками.

У меня действительно была такая жизнь,
которой позавидовал бы каждый ребёнок.

Но ничто не вечно.

Накануне Рождества 1989 года

в Либерии разразилась гражданская война.

Война началась в глубокой провинции,

и революционные войска продвигались
к нашему городу несколько месяцев.

Мою школу закрыли,

когда же мятежники захватили
единственный международный аэропорт,

люди начали впадать в панику
и обращаться в бегство.

Однажды утром мама постучалась ко мне
и сказала: «Радж, собирай вещи —

мы должны ехать».

Мы примчались в центр города,

и там, на шоссе,
нас разделили в две шеренги.

Вся наша семья находилась в одной линии,

и нас затолкали в грузовой отсек

спасательного самолёта.

Я присел там на какой-то уступ,
моё сердце бешено колотилось.

Когда же я глянул в открытый люк,

то увидел сотни либерийцев
в другой шеренге,

с детьми на спинах.

Когда они пытались запрыгнуть с нами,

я видел, как солдаты препятствовали им.

Им не было разрешено бежать.

Мы были счастливчиками.

Мы потеряли всё, что у нас было,

но мы переселились в Америку,

и как иммигранты мы получали
помощь от благотворительных общин,

которые окружали нас.

Они пригласили мою семью в свой дом,

они воспитали меня.

Они помогли моему отцу
открыть магазин одежды.

Подростком я навещал отца по выходным,

чтобы помогать ему продавать
кроссовки и джинсы.

И каждый раз, когда дела не шли в гору,

он мне как мантру напоминал слова:

ничто не вечно.

Эта мантра, упорство моих родителей
и помощь благотворительных общин

дали мне возможность закончить колледж

и в итоге получить
медицинское образование.

Однажды все мои надежды
были разрушены войной,

но благодаря этому

у меня появился шанс осуществить
свою мечту стать врачом.

Моя жизнь изменилась.

Прошло 15 лет с тех пор,
как я покинул тот аэродром,

но воспоминания о тех двух шеренгах
не покинули меня.

Я был 25-летним студентом,

и мне захотелось вернуться назад

чтобы понять, могу ли я помочь
тем людям, которых мы оставили.

Но по возвращении

я увидел полную разруху.

Война оставила всего лишь 51 доктора

для обслуживание страны
с четырёхмиллионным населением.

Это всё равно, как если бы в Сан-Франциско
было всего 10 докторов.

То есть, если ты заболел в городе
с таким количеством докторов,

то у тебя ещё был какой-то шанс.

Но если ты заболел в удалённой
провинциальной общине в тропиках,

находящейся в нескольких
днях от ближайшей клиники —

я видел, как люди умирали от того,
от чего никто не должен умирать,

лишь потому что добирались
до меня слишком поздно.

Представьте, что ваш двухлетний ребёнок
однажды утром просыпается с жаром,

вы понимаете, что он заболел малярией,

и вы знаете, что единственных способ
получить медицинскую помощь —

это доставить ребёнка к руслу реки,

усадить в каноэ,
догрести до другого берега,

а затем идти два дня через лес,

просто чтобы добраться
до ближайшей клиники.

Один миллион людей живёт
в самых удалённых общинах,

и несмотря на все достижения
современной медицины и техники,

наши нововведения не достигают своей цели.

Эти общины остаются
за пределами досягаемости,

так как принято думать,
что до них трудно добраться

и их слишком сложно обслуживать.

Болезни распространены повсеместно,

а доступ к лечению — нет.

И осознание этого зажигает
огонь в моей душе.

Никто не должен умирать, потому что живёт
слишком далеко от врача или больницы.

Ничто не должно быть вечно.

И помощь в этом случае пришла не извне,

фактически она пришла изнутри.

Помощь оказали общины сами себе.

Встречайте Мусу.

В глубинке Либерии,

где у большинства девочек нет шанса
окончить начальную школу,

Мусу отличилась упорством.

В 18 лет она окончила среднюю школу,

а затем вернулась в свою общину.

Она увидела, что детей не лечат

от болезней, от которых должны лечить —

смертельных болезней, таких
как малярия или пневмония.

Тогда она записалась в ряды волонтёров.

Волонтёров как Мусу миллионы
в удалённых провинциях по всему миру,

и мы пришли к выводу —

такие члены общин, как Мусу,
смогут помочь нам найти решение.

Наша здравоохранительная система
построена таким образом,

что проведение диагностики заболевания
и назначения лекарств

может проводится ограниченным
кругом медсестёр и докторов вроде меня.

Но медсёстры и доктора
находятся в основном в городах,

поэтому провинциальные общины вроде
общины Мусу остаются вне досягаемости.

И мы задались несколькими вопросами:

что, если реорганизовать
систему здравоохранения?

Что, если бы мы могли
сделать членов общин, таких как Мусу,

частью или даже основой
нашей медицинской команды?

Что, если Мусу может помочь донести
услуги здравоохранения из клиник в городах

к дверям домов в своей деревне?

Мусу было 48 лет, когда я её встретил.

И несмотря на её изумительный
талант и выдержку,

30 лет её работу никто не оплачивал.

Что, если бы технологии
могли поддержать её?

Что, если бы мы могли инвестировать в неё
настоящим обучением,

снабжать настоящими медикаментами

и дать ей настоящую работу?

В 2007 году я пытался
ответить на эти вопросы,

и в этом же году мы с моей женой
сыграли свадьбу.

Мы попросили наших родственников
воздержаться от свадебных подарков

и вместо этого подарить деньги,

так что у нас был стартовый капитал,
чтобы начать дело.

Ручаюсь, я на самом деле
намного более романтичный.

(Смех)

Мы подняли 6 000 долларов,

объединившись с несколькими
либерийцами и американцами,

и запустили некоммерческую
организацию Last Mile Health.

Наша цель — сделать работника
здравоохранения доступным везде и каждому.

Мы спроектировали
трехступенчатый процесс —

обучение, обеспечение и оплата, —

чтобы более качественно инвестировать
в таких волонтёров, как Мусу,

сделать их парапрофессионалами,

сделать их работниками
здравоохранения в общинах.

Первым делом мы обучили Мусу
профилактике, диагностике и лечению

десяти самых серьёзных болезней
в её деревне.

Старшая медсестра посещала её ежемесячно.

Мы снабдили её современным
медицинским оборудованием,

например, вот этим экспресс-тестом
на малярию стоимостью в 1 доллар,

который положили в рюкзак,
наполненный медикаментами

для лечения таких инфекций, как пневмония,

и что самое важное —

смартфон, чтобы помочь ей отслеживать
и сообщать об эпидемиях.

И наконец, мы узаконили Мусу в должности.

Вместе с правительством Либерии
мы создали трудовой договор,

заплатили ей

и дали возможность иметь настоящую работу.

И она восхитила нас.

Мусу изучила более 30 медицинских навыков,

начиная с обследования детей
на недоедание,

распознавания причин детского
кашля с помощью смартфона

до поддержки пациентов с ВИЧ

и обслуживания пациентов,
переживших ампутацию конечности.

Работая как часть нашей команды,

работая как парапрофессионал,

такие медработники в общинах
могут гарантировать,

что многое из того, что делал бы
ваш участковый врач,

доступно там, куда участковый врач
никогда бы не смог добраться.

Одно из моих любимых занятий —
это забота о пациентах

с помощью медработников общин.

Так, в прошлом году я познакомился с А.Б.,

как и у Мусу, у А.Б. был шанс
посещать в школу.

Он учился в 8 классе средней школы,

когда умерли его родители.

Он остался сиротой
и вынужден был отчислиться.

В прошлом году мы наняли и обучили А.Б.

И, делая обходы на дому,

он познакомился с малышом по имени Принц,

у чьей матери были проблемы
с грудным вскармливанием,

так что в возрасте шести месяцев
Принц начал терять вес.

А.Б. накануне изучил как использовать
цветовую измерительную ленту,

которой обматывают руку ребёнка,
чтобы диагностировать недоедание.

А.Б. увидел, что Принц
находится в красной зоне,

что означает необходимость
в госпитализации.

Тогда А.Б. вместе с Принцем
и его матерью добрались до реки,

сели в каноэ

и гребли четыре часа,
добираясь до госпиталя.

Позже, когда Принца выписали,

А.Б. научил маму, как давать
малышу прикорм.

Несколько месяцев назад

А.Б. взял меня навестить Принца,
и тот сейчас — весьма круглолицый малыш.

(Смех)

Он проходит свои этапы развития,
он пытается стоять

и даже пытается сказать какие-то слова.

Я так вдохновлён этими
медработниками в общинах.

Я часто спрашиваю их,
почему они делают то, что делают,

и когда я спросил А.Б.,

он сказал: «Док, с тех пор как я был
отчислен из школы, у меня впервые

появился шанс
держать ручку в руках и писать.

Мой мозг работает».

Истории А.Б. и Мусу открыли
мне кое-что существенное

касательно человеческого бытия.

Наше желание помочь другим

может изменить нашу жизнь.

Я был впечатлён насколько эффективным
может быть наше желание помогать другим

несколько лет назад,

когда мы столкнулись
с глобальной катастрофой.

В декабре 2013 года

кое-что произошло в тропических лесах
недалеко от границы с Гвинеей.

У малыша по имени Эмили
началась рвота, жар и диарея.

Он жил в местности,
где почти не было дорог

и не хватало медицинских работников.

Эмили умер,

спустя пару недель умерла его сестра,

а спустя ещё пару недель умерла их мать.

Эта напасть распространялась
от одной общины к другой.

И только спустя три месяца

мир узнал, что это была Эбола.

В то время как на счету была каждая
минута, мы уже потеряли месяцы,

и к тому времени вирус как пожар
распространился по всей Западной Африке,

а вскоре и по другим континентам.

Разрушился бизнес,
авиакомпании начали отменять маршруты.

И в пике кризиса,

когда нам сообщили, что инфицированы
могут быть 1,4 миллиона человек,

когда нам сообщили, что большинство
из них погибнет,

когда мы практически потеряли надежду,

я помню, как встречаюсь с группой
медицинских работников

в лесу, где только что началась вспышка.

Мы помогали обучать их
и снабжали их масками,

перчатками и мантиями, необходимыми

для защиты от вируса

при работе с пациентами.

Я помню страх в их глазах

и то, как я не спал по ночам,
сомневаясь, правильно ли поступил,

призвав их остаться в строю.

Когда Эбола практически поставила
человечество на колени,

медработники общин Либерии
не поддались страху.

Они поступили так же, как и всегда:

он ответили на просьбу
помочь своему ближнему.

Члены общин по всей Либерии
изучили симптомы Эболы,

вместе с медсёстрами и докторами
обходили квартиры, разыскивая больных,

чтобы позаботиться о них.

Они обследовали тысячи людей,
которые подверглись воздействию вируса,

и помогли прервать цепь
распространения вируса.

Десятки тысяч медработников общин
рисковали собой,

чтобы уничтожить вирус
и прекратить его распространение.

(Аплодисменты)

Сегодня распространение Эболы
в Западной Африке взято под контроль,

и мы поняли несколько вещей.

Мы поняли, что бреши
в системе здравоохранения в сёлах

могут привести к эпидемии,

и это создаёт для нас огромный риск.

Мы поняли, что самая эффективная
аварийная система —

это система 24/7,

и система, доступная всем общинам,

включая такие удалённые, как община Эмили.

И самое главное,

мужество медработников общин
Либерии показало нам,

что не обстоятельства определяют человека,

какими бы ужасными они не казались.

Нас определяет то,
как мы на них реагируем.

Последние 15 лет

убедили меня в плодотворности идеи

превратить рядового гражданина
в медицинского работника общины —

в героя нашего времени.

Я убедился, что это работает везде:

от лесных общин Западной Африки

до рыбопромышленных сёл Аляски.

Да, действительно,

эти медицинские работники
не занимаются нейрохирургией,

но они дают возможность

получить доступ к лечению всем и каждому.

Что дальше?

Мы знаем, что до сих пор
миллионы людей умирают

от предотвратимых причин

в удалённых общинах по всему миру.

И мы знаем, что большинство
смертей происходит

в этих 75 странах,
окрашенных в голубой цвет.

Также мы знаем,

что, обучив армию медработников общин

30 жизненно необходимым навыкам,

к 2030 году можно спасти
30 миллионов людей.

30 навыков могут спасти
30 миллионов жизней к 2030 году.

Мы не планируем —

мы гарантируем это.

В Либерии

правительство стало обучать тысячи
таких работников как А.Б. и Мусу

после эпидемии Эболы,

чтобы медицинские услуги были доступны
каждому ребёнку и каждой семье.

И мы имели честь работать с ними,

а сейчас мы объединяемся
с другими организациями,

работающими в разных странах,

пытаясь помочь им сделать то же самое.

Если бы помочь этим странами
повторить наш опыт,

мы бы спасли миллионы жизней,

и в то же время

мы бы создали миллионы рабочих мест.

Единственное, мы не сможем
сделать это без технологий.

Люди боятся, что технологии
в скором времени отнимут у них работу,

но в случае с медработниками общин

технологии создают рабочие места.

Без технологий —
без этого смартфона,

без этого экспресс-теста —

было бы невозможно нанять А.Б. или Мусу.

Я думаю, сейчас технологии
должны помогать в обучении,

помогать обучать людей
быстрее и лучше, чем когда-либо.

Как врач

я иду в ногу с технологиями
и повышаю квалификацию благодаря им.

Я использую смартфоны, приложения,
онлайн курсы.

Но когда А.Б. хочет учиться,

он должен прыгнуть в тот же каное

и добраться до центра обучения.

Когда Мусу приходит в класс,

её инструкторы всё ещё используют
магнитные доски и маркеры.

Почему бы не дать им такие же возможности
для образования, какие есть у меня?

Чтобы медработники общин действительно
овладели жизненно важными навыками

и не только,

мы должны изменить эту
устаревшую систему образования.

Технологии могут изменить правила игры.

Я благоговею перед технической
революцией в образовании,

начатую Академией Хана,
платформой edX и им подобными.

И я думаю, что настало время;

настало время резонанса

между технической революцией в образовании

и прорывом в медицине.

Поэтому моё желание
как призёра TED таково:

я хочу...

Я хочу, чтобы вы помогли нам набрать

небывало большую армию
общественных медицинских работников,

создав Общественную Медицинскую Академию —

глобальную платформу для обучения,
объединения и расширения возможностей.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)

Спасибо.

Вот в чём заключается идея:

мы создадим и будем курировать

лучшие образовательные ресурсы онлайн.

Мы сделаем их доступными
для медработников общин во всём мире,

включая А.Б. и Мусу.

Они получат видеоинструкции
по инъекции детских вакцин

и онлайн курсы по выявлению
эпидемий на ранних стадиях,

им не придётся стоять у флип-чартов.

Мы поможем разным странам
аккредитовать таких работников,

чтобы они перестали считаться
непонятным недооценённым сбродом,

а приобрели уважаемую
и престижную профессию,

как медсёстры и врачи.

И мы организуем сеть компаний
и предпринимателей,

создавших витальные технологии,

и поможем связаться
с работниками, подобными Мусу,

чтобы она могла лучше помогать общине.

Мы не остановимся, пока
не убедим правительство

сделать медработников общин
краеугольным камнем здравоохранения.

Мы планируем сделать прототип
и протестировать академию в Либерии

и в нескольких других страна-партнёрах,

а затем сделать её глобальной,

включив даже провинциальную
Северную Америку.

С помощью этой платформы

мы верим, что убедим страны

в возможности прорыва в медицине.

Я мечтаю, что в рамках этой
академии будут обучаться

сотни тысяч членов общин,

чтобы обеспечить доступ к лечению
своим соседям —

сотням миллионов тех,

кто живёт в самых удалённых общинах мира:

от лесных общин Западной Африки

до рыболовных деревень Аляски;

от пиков Аппалачи до гор Афганистана.

Если вы поддерживаете эту идею,

то отправляйтесь
на communityhealthacademy.org

и присоединяйтесь к прорыву.

Дайте нам знать, если вы, ваша организация
или ваш знакомый может нам помочь,

поскольку мы будем запускать
эту академию в течение следующего года.

Сейчас, когда я смотрю в этот зал,

я знаю, что наши пути —
это не исключительно наш выбор;

их формируют окружающие люди.

И многие из вас участвовали в этом.

Мы горды быть частью такого общества,

общества, которое желает
быть частью изменений,

смелого общества,

поэтому в завершение я хочу предложить

поразмышлять.

Я много думал, о том,
чему научил меня отец.

Сейчас я и сам отец.

У меня два сына,

и недавно мы с женой узнали,
что она беременна третьим ребёнком.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты)

Недавно я ухаживал за женщиной в Либерии,

которая, как и моя жена,
была беременна в третий раз.

Но в отличие от моей жены,

она не получала медицинские услуги
во время первых двух беременностей.

Она жила в изолированной лесной
общине, которая сотни лет обходилась

без медицинской помощи,

пока...

пока в прошлом году медсестра
не обучила членов общины,

дав им статус медработников.

Я присутствовал там,

наблюдал её как пациентку
во втором триместре,

и когда я проводил ультразвук,
чтобы проверить ребёнка,

она начала мне рассказывать истории
о её двух первых детях,

но когда зонд оказался у неё на животе,

она вдруг остановилась на полуслове.

Она повернулась и спросила:

«Доктор, что это за звук?»

Она впервые услышала
сердцебиение своего малыша.

И её глаза загорелись так же,
как и у нас с женой,

когда мы услышали сердце нашего ребёнка.

За всё время истории человечества

болезни были распространены повсеместно,
а доступ к медицине — нет.

Но один мудрый человек сказал мне:

«Ничто не вечно».

Пришло время.

Пришло время нам сделать всё,

чтобы изменить мир.

Спасибо.

(Аплодисменты)