Социальные медиа причиняют боль. Создание ложной личности может стать спасением | Алексей Венедиктов | TEDxLasnamäe

Алексей Венедиктов говорит на тему того, как социальные сети влияют на наш образ в обществе и какие уловки могут помочь вам избежать ненависти.

Алексей Венедиктов — журналист, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы», владелец исторического журнала «Дилетант».

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Добрый день.

То, о чём здесь сейчас было сказано, —

агрессия, ненависть, гнев,

я бы добавил ярость —

живёт в нас всегда,

живёт в вас всегда.

Мы производим это,
но и становимся объектами этого.

И в современную эпоху, в XXI веке,

мы вдруг увидели, как люди
перестали их стесняться.

Когда ты идёшь по улице,
когда вы идёте по улице,

вряд ли незнакомый прохожий
подойдёт к вам и скажет:

«Эй парень, у тебя куртка не та!»,

«Эй, девушка как-то ты
причесалась сегодня!..»

«Ты кто, э?!»

Этого не бывает или почти не бывает.

И я думаю, что большинство из вас
не испытывает агрессии на улицах,

но если только иногда,
когда встречаешь сами знаете кого.

Но стоит нам перейти в социальные сети,

это те же самые люди, с которыми
вы сегодня разминулись на [улице] Тоомпеа,

это те же самые люди,

с которыми вы встречаетесь
в студенческих аудиториях, на работе,

начинают писать такое!

Начинают говорить такое!

Почему?

Что произошло? Как это случилось?

И вот это, на мой взгляд, главный вопрос:

можно ли от этого защититься?

Потому что придя в социальные сети,

мир смотрит на нас такими глазами
и видит в нас таких чудовищ,

и ждёт от нас чудовищных поступков,

что кажется, что это другой мир.

Ты начинаешь изучать и понимаешь —

это другой мир.

Сегодня пришла новость:

«Посол Чешской республики будет
уволен своим государством

за твиты, которые писала его жена».

Это правда!

То есть есть жена, есть друзья,
есть дети, есть родители,

мы начинаем отвечать за то,
что делают другие,

своей карьерой, своей дружбой,

получая на себя агрессию
своего государства,

я уже не говорю про людей.

Почему?

Что случилось?

Мы с вами сейчас живём между
второй и третьей цифровой революцией,

и мы не заметили, как это случилось.

Потому что первая цифровая
революция — интернет,

он лишь расширял наши возможности,
он не изменял нас.

Чем был интернет
и что сейчас для вас интернет,

не говоря о социальных сетях?

Это большой информационный
справочник и это большая почта.

Что нового?

Был маленький справочник:
он лежал у телефона,

была почта: мы бросали письма.

Это стало быстрее, да,

это стало больше, да,

это стало интереснее, да,

но ничего принципиально нового не было.

Это была та же самая среда,
но — революция.

Вторая революция, второй этап революции —

как хотите, развлекайтесь как хотите,
называйте это как хотите —

это социальные сети.

И вот здесь реально мы даже не заметили,

что если раньше мы жили в воде —
это была одна среда,

и жили по правилам воды,
и дышали водой, и были жабры,

то мы поднялись в воздух —
это другое поведение,

это совсем другие животные.

Мы становимся другими животными.

И у нас там другие правила поведения,

там не плавниками надо, а крылышками надо.

И мы этого не замечаем:
в этом самый большой ужас.

Будет ещё третья революция,
она уже на подходе.

Это соединение дрона-беспилотника
и искусственного интеллекта.

Вот когда они сомкнутся,

тогда наступит настоящий ужас.

Но давайте мы пока не будем думать
о том ужасе, который придёт,

лучше поговорим о том ужасе, который есть,

и как от него защититься.

Придя в социальные сети, вы раздеваетесь.

Вы становитесь голыми.

Вы становитесь под такими прожекторами.

И сначала вы встали, сначала вы разделись,

а потом вы начинаете думать,
как себя защитить от этой агрессии,

которая — я сейчас расскажу почему —
на вас вываливается.

Интересная история:

один из самых засекреченных людей в мире —

директор Федерального бюро расследований —

создал секретные аккаунты
в Twitter и в Instagram.

Он создал эти аккаунты,
как он сейчас говорит, для того,

чтобы общаться со своими близкими.

Вы понимаете уровень
секретности этого человека,

вы понимаете, что он хорошо знает,
что такое секрет.

Значит, у него в Instagram
было 9 подписчиков

и в Twitter — 27 подписчиков:

для общения, для функционирования.

И вот Джеймс Коми недавно
бросил одному из журналистов просто так,

когда тот стал его упрекать,
что он очень консервативный:

«Ну у меня тоже есть аккаунты,
но они только под другим именем

и для общения со своими».

Как вы думаете, что случилось?

Догадались?

48 часов — и эти аккаунты были вскрыты.

48 часов!

А этот человек придумал,
как уйти от наблюдения, директор ФБР:

он взял имя человека,
умершего в 1971 году,

он построил там степень защиты,
сами догадаетесь какую.

Но просто журналисты, узнав о том,
что у него есть аккаунты,

изучили аккаунты его сына, его жены,

его дочери, молодого человека его дочери,

наложили и вскрыли.

Я, честно говоря, тоже на него подписался,

но пока он меня поставил в режим ожидания.

Я специально посмотрел перед выступлением.

Ну как, директор ФБР!

То есть человек почувствовал и понимает,

что, войдя в социальную сеть,
он становится голым,

он решил надеть доспехи таким образом:

создав рядом чужую личность
и ограничив контакты.

Он поставил рядом манекен в доспехах,

и вот пусть все атакуют его!

Не получилось!

Не работает!

Слабенькая защита!

Вы прекрасно знаете,
что попадая в социальные сети,

вдруг какие-то люди совершенно
не знакомые начинают вас комментировать.

Он может жить в Канберре,
а может в Варшаве.

Он может жить в Оренбурге,

а может жить
на соседней лестничной клетке.

Это может быть ваш товарищ
по университету под другим именем.

Но вы, войдя в социальную сеть,
думаете, что вы вошли в анонимность.

Нет, наоборот: вы вышли на люди!

И это главная ошибка восприятия.

Входя в соцсеть, вы становитесь
объектом внимания и атаки.

А теперь давайте подумаем, почему атака?

И что с этим делать, естественно?

Атака вот почему.

Потому что вся эта гадость,
всё это бешенство,

вся эта ярость и неравнодушие,

оно в нас было всегда.

Только мы эти качества распространяли
на близких людей, в семье.

Вы же кричали когда-нибудь
в семье на близких?

Вы приходили в бешенство от того,
что делают ваши близкие?

Или ваши одноклассники, однокурсники,

или ваши преподаватели?

Но только знакомые люди.

Вас что, бесит, что делает Трамп?

Вы приходите в ярость от того,
что делает Путин?

В негодование — да,
но в ярость, но в бешенство?

Эмоционально? Да нет, конечно.

Даже в жизни этого не было

до появления соцсетей.

Появились соцсети, вы все туда зашли,

и вы стали голыми.

И когда человек становится голым,

то он больнее ощущает

ветер, снег, град —

это и есть бешенство, ярость.

Оно может быть даже не направлено
на вас лично и на вас персонально.

Может быть, человек
не хочет даже вас обидеть,

но самое главное,
это как вы воспринимаете эту историю.

Это ранит вас, а у человека, может быть,
и не было желания вас обидеть.

Он сказал: «Да ты козёл».

Он решил, что это не обида,
а что это правда.

(Смех)

А вы обиделись?

Вы то считаете, что это неправда.

И вот история про то,
как вы сидите на этом холме голый

и думаете, защищаться или нет,

потому что человек неравнодушен.

Вы неравнодушны.

И вас ранят эти бешенство и ярость,

потому что бешенство, ярость и агрессия —
это очень сильные эмоции,

даже любовь слабее.

Любовь — такая вот вспышка,
а потом ровненько.

А ярость не может быть ровненькой,

а бешенство не может быть ровненьким!

И самое главное, и самое важное,
может быть, самое важное и самое главное —

можно ли это победить внутри?

Можно ли защититься от этого?

Что важно понять?

В сети вы одни, один, одна, одно.

Почему?

Никто вас не защитит.

Потому что это ваше восприятие уровня
ярости, уровня агрессии, уровня бешенства.

Это вы так понимаете.

Это не то, что человек написал,

это то, что вы прочитали.

И когда вы это понимаете, вы понимаете,

что вы одиноки.

И даже когда говорят

«все евреи маленькие»,

вы понимаете это про себя, а не про всех.

Вы не думаете про премьер-министра
[Израиля] Нетаньяху.

Понимаете, вы на себя это восприняли.

Или когда говорят

«все украинцы весёлые»,

не будем никого обижать — то же самое.

Это индивидуальное восприятие,
поэтому и защищаться надо индивидуально,

а не спорить: «Нет,
не все украинцы весёлые»,

«Нет, не все евреи маленькие» —
не работает это,

потому что ярость,
бешенство и агрессия — это вы,

это к вам

и от вас.

Что можно придумать,
и что было уже придумано?

На мой взгляд, одним из инструментов,
конечно, это один инструмент —

можно так же, как Джеймс Коми,
директор ФБР,

создавать манекены,

одевать их в доспехи и отводить удары.

Но, как показывает практика,
несчастного директора ФБР...

Кстати, человек оказался с юмором.

Когда журналисты вскрыли его аккаунт,

он разместил гифку такую
(Звук хлопков руками),

когда сказали: «Это директор ФБР».

Я вот, когда спущусь со сцены, посмотрю,
может, он меня всё-таки это... или не это.

Как получится, будем ломать
дальше. Ну, не важно.

Так вот, что можно придумать?

На мой взгляд, первый шаг,
который облегчает жизнь в соцсети, —

это не надевать доспехи,

это не нахлобучивать шлем,

а это создать ложную личность,

повесить дымовую завесу,

но не так, как директор Ко́ми,

потому что неэффективно.

На мой взгляд, нужно брать себя любимого

и преувеличивать одну из своих частей,

создавая в соцсетях

свой скорректированный вами образ.

На моём примере, чтобы было понятно.

Я думаю, что многие из вас
знают, кто я такой,

но если вы откроете мой Instagram,

вы увидите, что у меня
в основном там виски и девочки,

девочки и виски, даже в Таллине,
даже в поездке.

Это продолжается уже несколько лет.

Если бы я выпил столько виски,
сколько я разместил в Instagram,

я бы перед вами не стоял,
а лежал бы в лучшем случае.

И если бы у меня было столько девочек,
сколько я разместил в Instagram,

я бы точно тут не был, потому что мне
пришлось бы воспитывать детский сад детей.

Это долгая история, началась она...

Вы понимаете, что я человек,
который вызывает ярость и бешенство

у совершенно определённого
количества людей,

очень большого в интернете, в соцсетях.

И вы можете почитать, что меня там
комментируют, как мне там пишут.

Я поехал в Таллин.

«Ах ты, сука, поехал к этим эстонцам,
которые хотят на нас напасть».

Это самое мелкое.

«Кровавая Эстония
нависла над Россией». (Смех)

Это у меня всё в комментариях, понимаете?

А я «поехал, значит,
продавать Россию Эстонии,

но если у вас есть деньги,
оно конечно, (Смех)

но я не думаю».

Но это правда! (Аплодисменты)

Это самый маленький комментарий,
который я получил.

Несколько лет тому назад,
когда я только-только вышел в соцсети,

у меня возникла мысль,
надо было создавать образ,

и я начал носить только клетчатые рубашки.

И я понимал, что когда я что-то делаю,

народ начинает обсуждать
мою новую клетчатую рубашку,

а не обсуждает то, что мне болезненно.

Рубашки мне не болезненны.

Это настолько въелось в мою кожу,

что когда я собираюсь куда-нибудь
и вынужден надеть не клетчатую рубашку,

все обсуждают только: «Что случилось,

почему он не в клетчатой рубашке?»

Это сознательная история.

Но эта сознательная история
имеет продолжение,

потому что, создавая
этот отвлекающий манёвр,

делая этот отвлекающий манёвр на рубашку,

я получил обратку, что называется.

Когда мой сын пошёл
1 сентября в 1-й класс,

мама, естественно,
ему приготовила белую рубашечку,

он возмущённо сказал:
«Мама, ты не знаешь?!

Мы, Венедиктовы, ходим в клетку!»

(Смех)

И он пошёл в клетке, единственный.

Но это продолжает работать так же, как то,

что касается виски и женщин.

Полгода назад на меня
принесли большой донос

сами знаете кому.

Человек полистал и сказал:

«Послушайте, я знаю,
что Венедиктов пьяница и бабник,

вот если бы он перестал
пить и вот с девочками,

я бы, конечно, насторожился».

Понимаете, да?

Создание дополнительного образа,

который частично реально мой —

я действительно пью виски
и всё остальное (Смех),

но это не придуманный, как у Ко́ми
образ с другим именем,

нет, это моё имя, я там aavst —
Алексей Алексеевич Венедиктов старший.

Это моё имя, меня все видят,

но на самом деле то, что я делаю
здесь сейчас и разговариваю с вами, —

это вторично по отношению к вискарю,
который я выпью сегодня вечером,

буду размещать, и размещать, и размещать.

И тогда люди начинают пожимать плечами,

и им уже шутить по поводу виски,
девочек и клетчатой рубашки невозможно.

И уже оскорблять меня по поводу виски,
девочек и клетчатой рубашки невозможно.

Я придумал этот образ,

я его (Высокий звук металла)

развиваю.

Я его... (Смех) (Аплодисменты)

10 копеек.

Или что? Центов.

Да... Нет, там другой курс: копеек.

И мне кажется, это предложение,
что если вы над этим задумаетесь,

как отводить от себя ярость и бешенство

и вводить вполне
безобидные такие элементы,

то вы себя сможете защитить

или минимизировать те стрелы,
которые в вас летят.

Вас будут атаковать по поводу виски —

ну и пусть, вам же всё равно

на самом деле.

И поэтому, когда я пишу
какую-нибудь политическую сатиру,

мне отвечают: «Опять бухал?»

(Смех)

И тут же другой человек:
«Да он виски пьёт всё время, не просыхая».

Это вместо того, чтобы меня атаковать,

я это очень легко прохожу.

Понимаете, это же внутри.

Ты же сгораешь,
когда тебя всё время атакуют.

Ты всё время как голый на скале.

Ты сидишь и не знаешь, что делать.

Это один из инструментов, это выбор.

Можно оставаться так,

можно взять, как директор Ко́ми,

можно взять, как я.

Но мне кажется, что мой путь
более эффективен,

потому что это часть правды,
она просто преувеличена.

Она просто отвлекающий манёвр,

она просто оттягивает
эти стрелы, эту ярость, это безумие:

«Вот Венедиктов опять в красной куртке.
У него что, одна куртка?!

Он же от "Газпрома" получает много денег,
а мы его видим сто раз в одной куртке».

Вот пусть они там это обсуждают,
обсуждают и обсуждают.

И я вам могу сказать честно: я живу легче.

Есть примеры более удачные, чем я,

и я в конце хотел бы на них
обратить ваше внимание.

Это две замечательные женщины,
которые есть в российском обществе:

Тина Канделаки и Ксения Собчак.

Мне надо говорить, кто это?

Голос из аудитории: Нет.

АВ: Значит, Ксения Собчак.

Сначала гламурная блондинка в разных
телевизионных шоу на грани приличия,

дочь первого мэра Санкт-Петербурга.

Потом во время революционных
событий 2011-12 годов

она была, как говорили,
в лагере революций,

символом сопротивления президента,

и когда она поняла угро...

и она получила столько вылетов на себя,

что она приняла решение
изменить в соцсетях,

оставаясь тем, кто она есть, свой образ.

Она гламурная девица теперь,
она рекламирует шоколадки.

Она только-только родила
сына Платона и всё время с коляской.

Она такая замечательная мама!

И я смотрю, в комментариях
всё меньше и меньше те, кто её атаковал,

вспоминают, какой она была.

Она такой и осталась,
я-то знаю, я-то общаюсь.

Она осталась Ксений Собчак,
но она отвела от себя эти стрелы.

И та же Тина Канделаки.

А она теперь генеральный директор
спортивного канала, и только про спорт.

Хотя осталась такой же:

с такими же взглядами
и с таким же поведением.

Значит, это эффективно,

и вам выбирать каждому!

Может, вас это вообще не касается?

Может, вот есть тут люди...

Можно попросить поднять руки тех,
кого никогда не атаковали в соцсетях?

Один,

два, три, четыре.

Сбросьте аккаунты, я организую.

(Смех)

И вы тогда поймёте!

Потому что вы не понимаете, чего я говорю,
а хочу, чтобы вы понимали.

Вы — четыре человека,
я организую вам приход.

Я скажу, что это мои товарищи.

И сразу: оба!

(Смех)

Поэтому я хочу сказать,
что это всё клоунада, это всё театр —

про виски, про клетчатые рубашки —
это всё театр, всё клоунада.

Поэтому если вы становитесь
клоуном среди клоунов,

с красным носом на резинке, с такими
волосами можно и так, это не обязательно,

в клетчатых разных вещах,

вас будет неинтересно атаковать.

А ведь атаки, агрессия, ярость —
они безосновательны в соцсетях.

Люди выбрасывают свои фобии.

И когда они видят человека,
который как-то, им кажется, подставился,

они стреляют в него.

Поэтому давайте все будем клоунами,
и нам будет жить легче.

Спасибо!

(Аплодисменты)