Моё небольшое затруднение с арендой

53 года назад Джеймс А. Уайт старший поступил в ВВС США. Но, как афро-американцу, ему пришлось преодолевать невообразимые трудности, чтобы найти жильё для своей молодой семьи. Это впечатляющий рассказ Уайта о пережитых столкновениях с «бытовым расизмом» и о том, как этот опыт перекликается сегодня с воспитанием его внуков, которых он вынужден учить взаимодействию с полицией.

18-летний афро-американец поступает
в военно-воздушные силы США,

и его назначают на службу
на военно-воздушную базу Маунтин-Хоум,

где он попадает в эскадрилью
полиции ВВС.

По прибытии на место
первым делом мне надо было

найти квартиру,

чтобы перевезти мою жену
и новорождённую дочку Мелани

к себе в Айдахо.

Я сразу пошёл в отдел кадров,

поговорил с сотрудниками отдела,

которые сказали: «Найти квартиру
в Маунтин-Хоум, Айдахо — это без проблем!

Местный народ нас любит,
потому что знает: если военный лётчик

снимает у них квартиру,

они всегда получат свои деньги».

А это очень важная вещь.

Мне сказали: «Вот список людей,
которым можно позвонить,

и они предоставят квартиры на выбор».

Итак, у меня был список, я позвонил.

Мне ответила женщина,
которой я объяснил, что мне нужно.

Она сказала: «Как хорошо,
что вы позвонили.

У нас сейчас как раз пять
свободных квартир».

Она спросила: «Вы хотите однокомнатную
или двухкомнатную?»

Потом сказала: «Не будем это
сейчас обсуждать.

Подъезжайте к нам и выберите то,
что вам понравится.

Мы подпишем контракт,

у вас будут ключи на руках,
и семья сразу может приехать».

Я, конечно, обрадовался.

Прыгнул в машину, приехал в центр
и постучал в дверь.

Когда я постучал,
мне открыла та женщина.

Она посмотрела на меня и сказала:
«Вам что-то нужно?»

Я сказал: «Да, я только что звонил
насчёт квартиры.

И приехал сюда, чтобы выбрать».

Она сказала: «Ой, вы знаете,
я очень сожалею,

но мой муж уже сдал эти квартиры,
а мне ничего не сказал».

Я спросил: «Вы хотите сказать,
что сдали все пять квартир за час?»

На это она не ответила,
а сказала следующее:

«Знаете что, оставьте
свой номер телефона,

и если у нас что-нибудь появится,
то я вам позвоню».

Разумеется,
она мне не перезвонила.

Я также не получил никакого ответа
от других людей

из того списка лиц,
к которым я обратился по поводу квартиры.

В результате, чувствуя себя отверженным,

я вернулся на базу и поговорил
с командиром эскадрильи.

Его звали Макдоу, майор Макдоу.

Я сказал: «Майор Макдоу,
мне нужна ваша помощь».

Я рассказал ему, что случилось,
и он ответил так:

«Джеймс, я очень хочу тебе помочь.

Но проблема вот в чём:

мы не можем заставить людей
сдать квартиру тому, кому они не хотят.

А кроме того, у нас прекрасные отношения
с местными жителями,

и портить их нам бы совсем не хотелось».

Он сказал: «Давай ты сделаешь вот что.

Пусть твоя семья остаётся дома,

а у тебя, знаешь ли,
есть 30-дневный отпуск.

Так что раз в году

ты можешь проводить 30-дневный отпуск
дома с семьёй, а после возвращаться».

Стóит ли говорить,
что меня это не устраивало.

Выйдя от него, я пошёл
обратно в отдел кадров

поговорить там с сотрудником,

который сказал: «Джим, я думаю,
что нашёл для тебя решение.

Тут один лётчик уезжает,
а у него есть трейлер.

Если заметил, в Маунтин-Хоум

эти стоянки для трейлеров
и сами трейлеры повсюду.

Ты можешь купить этот трейлер —
скорее всего, недорого,

потому что он хочет уехать
как можно скорее.

Это решит твою проблему,

это будет выходом из положения!»

Я тут же прыгнул в машину,
приехал в центр, посмотрел трейлер —

трейлер оказался маленьким,

но в моей ситуации

я подумал, что лучшего
решения мне не найти.

И я купил этот трейлер.

Потом я спросил у продавца:
«Могу я оставить трейлер здесь,

для меня это было бы удобнее всего,

не надо искать другую трейлерную стоянку?»

Он сказал: «Прежде, чем дать ответ,
я должен спросить у менеджера».

Тогда я вернулся на базу,

он мне перезвонил,
и вот что сказал менеджер:

«Нет, трейлер оставить тут нельзя,

потому что мы уже пообещали
это место другому».

Мне показалось это странным,

потому что там было несколько
свободных мест,

и как раз это самое место было
обещано кому-то другому?

Тогда я сделал вот что...

Да, ещё он сказал: «Не волнуйся, Джим,
тут полно трейлерных стоянок».

Тогда я составил ещё один
исчерпывающий перечень стоянок трейлеров.

Я объехал их все, одну за другой.

И мне везде отказали точно так же,

как при попытке снять квартиру.

В итоге среди отговорок,
которые мне давали,

кроме того, что не было свободных мест,

один парень сказал:
«Джим, мы не можем тебе сдать,

потому что у нас уже есть
негритянская семья на стоянке».

Он сказал: «И дело не во мне,
я-то к вам хорошо отношусь».

(Смешки)

Я точно так же отреагировал — усмехнулся.

Он сказал: «Проблема вот какая:

если я пущу вас на стоянку,
то другие арендаторы отсюда съедут,

а мне такой удар не по карману».

Он сказал: «Я просто не могу тебе сдать».

Хотя дело было малообещающим,
меня это не остановило.

Я продолжал искать.

Я дошёл до самой окраины Маунтин-Хоум,

где была небольшая стоянка трейлеров.

То есть очень маленькая стоянка.

Там не было ни асфальтированных дорог,

ни бетонных плит,

там не было ограждений,

отделяющих парковочное место
твоего трейлера от других парковок,

там не было прачечной.

Но к тому моменту я пришёл к выводу,

что у меня не было другого выбора.

Тогда я позвонил жене и сказал:
«Мы справимся несмотря ни на что».

Мы туда переехали

и стали собственниками жилья
в Маунтин- Хоум, Айдахо.

И, конечно,
в конце концов всё сложилось.

Спустя черыре года я получил направление
на перевод из Маунтин-Хоум, Айдахо

в место, которое называлось
Гуз-Бей, Лабрадор.

О нём даже и говорить не стоит —
такая же дыра. (Смех)

Итак, мне предстояло перевезти
семью из Маунтин-Хоум, Айдахо

в Шарон, Пенсильвания.

С этим проблем не было, потому что
мы только что купили новую машину.

Моя мать позвонила и сказала,
что прилетит,

что поедет с нами в машине и
поможет с детьми в дороге.

Она приехала, и вместе с Элис
они собрали еду в дорогу.

В то утро мы выехали около пяти утра.

Классная поездка, мы здорово провели время,
хорошо поболтали.

Где-то около 6:30–7 часов
мы порядком устали

и решили: «Давайте снимем
комнату в мотеле и отдохнём,

а на следующее утро снова
отправимся в путь».

Мы проехали несколько мотелей
вдоль дороги

и увидели один
с большой мигающей вывеской

«Свободные места, свободные места».

Мы остановились.

Я оставил семью в машине и вошёл внутрь.

Когда я входил,

женщина как раз заканчивала
подписывать с кем-то контракт,

за мной тоже подошли другие люди.

Я подошёл к стойке,

и она спросила: «Что вам угодно?»

Я сказал: «Я хотел бы снять комнату
в мотеле на вечер для семьи».

Она сказала: «Очень сожалею,
но я только что сдала последнюю.

У нас не будет свободных до завтра».

Она сказала: «Если вы проедете
ещё час—минут 45,

то там будет трейлерная стоянка».

Я сказал: «Да, но у вас всё ещё горит
вывеска о свободных местах, даже мигает».

Она сказала: «О, я забыла!»

Она потянулась и выключила свет.

Она посмотрела на меня, я на неё.

В помещении находились другие люди.

Она глянула в их сторону.
Никто ничего не сказал.

Я понял намёк
и вышел обратно на парковку.

И я сказал матери, жене и дочери Мелани:

«Похоже, нам придётся проехать
немного дальше по дороге,

если мы хотим поспать сегодня ночью».

Мы поехали дальше,

но ещё до того,
как мы выехали с парковки,

угадайте, что случилось?

Вывеска загорелась снова.

И на ней высвечивалось:
«Свободные места. Свободные места».

Нам удалось найти симпатичное место.

Мы предпочли бы другое,
но там было безопасно и чисто,

так что мы отлично выспались в ту ночь.

Этот эпизод важен тем,

что мы попадáли
в подобные ситуации

на всём пути от Айдахо
до Пенсильвании,

где нам отказывали в отелях,
мотелях и ресторанах.

Но до Пенсильвании мы добрались.

Наша семья устроилась.
Все радовались детям.

Я запрыгнул в самолёт
и отправился в Гуз-Бей, Лабрадор,

но это уже другая история, правда?

(Смех)

И вот теперь, спустя 53 года,

у меня 9 внуков и 2 правнука.

Пятеро из внуков — мальчики.

У них степени магистра, докторские,
есть студент, один учится на врача.

Парочка колеблющихся, знаете —

почти там, но ещё не совсем.
(Смех)

У меня один,
который уже 8 лет в университете.

(Смех)

У него степени пока нет,
но он хочет стать комиком.

Так что мы пытаемся убедить его
продолжать учиться.

На всякий случай,

потому что если ты клоун дома,
ещё не значит, что ты актёр, правда?

(Смех)

Суть в том, что они все хорошие ребята —

ни наркотиков, ни беременностей
в старшей школе, ни преступлений.

И вот однажды

я сидел в гостиной перед телевизором.

Там шла речь о Фергюсоне
и всех беспорядках вокруг этого.

И вдруг одна из
комментаторов новостей говорит:

«За последние 3 месяца

8 безоружных афро-американцев

были убиты полицейскими, белыми
домовладельцами или белыми гражданами».

Почему-то в тот момент
меня вдруг пробрало.

Я сказал: «Что же это такое?
Бред какой-то.

Что за ненависть заставляет людей
совершать такие поступки?»

Как раз в тот момент позвонил
один из моих внуков.

От сказал: «Дед, ты слышал,
что сказали по телевизору?»

Я сказал: «Да, слышал».

Он сказал: «Я не понимаю.

Мы делаем свои дела, но похоже,
что садиться за руль, если ты чёрный,

ходить, если ты чёрный, говорить,
если ты чёрный, — просто опасно!

Что же нам делать?
Мы делаем всё, как ты сказал:

когда останавливает полиция,

мы кладём руки на руль
в «положение 12 часов»;

если просят удостоверение,

мы говорим: «Я медленно тянусь к бардачку,
чтобы достать моё удостоверение»;

когда останавливают машину для обыска,

когда заставляют лечь для обыска,

когда открывают багажник для обыска,

мы не сопротивляемся, мы не выступаем,
потому что знаем, что ты нам сказал:

«Не вступайте в спор с полицией.

Когда всё закончится, звоните нам,
и мы будем разбираться с ними».

Он сказал: «И вот, что меня
особенно напрягает:

наши белые друзья, наши приятели —
мы типа тусуемся вместе —

когда они слышат о том,
что с нами происходит, они говорят:

«Почему вы это терпите?

Вы должны постоять за себя,
должны бросить им вызов,

это вы у них должны
удостоверение спросить!»

И вот что мои мальчики
научились отвечать им:

«Мы знаем, что вы это можете,
но только умоляем этого не делать,

когда мы в той же машине.

Потому что последствия для вас
очень сильно отличаются

от последствий для нас».

Так что же мне, как деду,
сказать своим внукам?

Как уберечь их?
Как спасти их жизни?

Из-за этого люди ко мне
подходят и спрашивают:

«Джим, тебя это не злит?»

А мой ответ на это такой:

«Я не могу позволить себе злиться

и прекрасно знаю,
до чего доводит ярость».

Поэтому единственное,
что я могу сделать, —

это собрать весь свой интеллект,
свою энергию, свои идеи и опыт

и посвятить себя
неустанному сопротивлению тому,

что хотя бы отдалённо
напоминает расизм.

Итак, первое, что я должен делать, —
воспитывать,

второе — разоблачать расизм,

и последнее — это делать всё,
что в моих силах,

чтобы истребить расизм,
пока я жив, любыми доступными средствами.

Ещё я делаю вот что:

я хочу воззвать к американцам,

воззвать к их человечности,
к их порядочности,

к их гражданской гордости и позиции,

чтобы они перестали неадекватно реагировать
на эти безобразные преступления.

Вместо этого нужно поднять
уровень знаний в обществе,

уровень информированности общества
и уровень общественного сознания,

чтобы потом нам всем сплотиться,
собраться вместе

и убедительно высказаться,
и выступить против любого безумия,

позволяющего убивать безоружных людей

независимо от их
этнической принадлежности,

независимо от их расы,

независимо от происхождения.

Мы должны бросить этому вызов.
Это полная бессмыслица.

Единственный способ этого достичь —
объединение людей.

Нам нужны и чёрные, и белые,
и азиаты, и латиноамериканцы,

которые выйдут и скажут:

«Мы не собираемся больше
терпеть подобные действия».