Тревожная причина запоздания вакцин... или их отсутствия

Похоже, что перед тем, как всерьёз задуматься о создании вакцины от заболевания, мы ждём, пока оно не унесёт жизни людей после очередной вспышки эпидемии. Сет Беркли объясняет настоящую ситуацию на рынке вакцин и рассказывает о несбалансированных рисках, из-за которых люди не разрабатывают вакцины против наиболее опасных заболеваний в мире.

Симптомы этой болезни у ребёнка

проявляются в умеренной лихорадке,
головной боли и боли в мышцах,

которые влекут за собой рвоту и диарею,

затем кровотечение изо рта,
носа и дёсен.

Смерть наступает из-за отказа органов
вследствие пониженного давления.

Звучит знакомо?

Если вам кажется,
что речь идёт о вирусе Эбола,

то в данном случае это не так.

Это тяжёлая форма лихорадки денге,
переносчиками которой являются комары,

от которой нет эффективного лечения
или вакцины

и которая ежегодно уносит жизни
22 тысяч человек.

Это число вдвое превышает

показатель смертности от Эболы

за почти сорокалетнюю историю
этого вируса.

Сравнив же это число с заболеванием корью,
о котором так много говорят в новостях,

мы получим в десять раз больше смертей.

Но почему-то за последний год

именно с Эболой связаны
главные новости и страхи людей.

Очевидно, есть что-то такое,

что пугает и одновременно
притягивает нас к Эболе

больше, чем к другим заболеваниям.

Что же это может быть?

Эболой не так-то просто заразиться,

но если это случилось,
риск мучительной смерти очень высок.

Почему?

На сегодняшний день у нас нет
против неё ни лечения, ни вакцины.

Здесь и кроется разгадка.

Любой из нас с вами может
однажды заразиться Эболой.

И мы, получается, боимся её за то,

что она не убивает так же много людей,
как другие заболевания.

Фактически, Эбола намного менее заразна
по сравнению с простудой или корью.

Мы боимся Эболу из-за того,
что она убивает нас, а лечения нет.

Мы боимся некой обречённости,
которой пронизана Эбола.

Эта обречённость как будто бросает вызов
современному прогрессу медицины.

Но погодите секундочку,
как мы такое допустили?

Первая вспышка Эболы
зарегистрирована в 1976 году.

Мы давно знаем, на что она способна.

У нас было достаточно
возможностей изучить её

после 24 эпидемий, произошедших
за время её существования.

Кроме того, существуют
экспериментальные вакцины,

которым уже более десяти лет.

Почему же эти вакцины только сейчас
проходят клинические испытания?

И здесь мы пришли к основной проблеме,

связанной с разработкой вакцин
от инфекционных заболеваний.

Вот как всё происходит:

люди, наиболее подверженные заболеванию,

одновременно наименее способны
заплатить за вакцину.

Какой интерес к ним должен иметь
рынок производителей

для инвестирования собственных средств
в разработку вакцин,

если под риск пока не попадает большое
количество людей в богатых странах?

Это банально коммерчески рискованное дело.

Эбола, например, совершенно
неинтересна в этом плане,

и единственной причиной появления двух
вакцин на последней стадии испытаний

является наш отчасти необоснованный страх.

Эболу практически игнорировали

до терактов 11 сентября и рассылки
писем со спорами сибирской язвы,

когда люди вдруг начали
воспринимать Эболу

как потенциальное
биотеррористическое оружие.

Но почему же вакцина от Эболы
так и не была до конца разработана?

Отчасти из-за того,
что было довольно непросто,

или так по крайней мере думали,
превратить Эболу в оружие,

но в значительной степени
из-за финансовых рисков разработки.

Вот что действительно имеет значение.

Грустная правда состоит в том,
что разработка вакцин

зависит не от степени риска
заражения людей от патогенов,

а от того, насколько экономически
оправдана подобная разработка.

Создать вакцину дорого и непросто.

Можно потратить больше
сотни миллионов долларов

для превращения даже существующего
антигена в дееспособную вакцину.

К счастью, имея дело с такими
заболеваниями, как Эбола,

мы можем предпринять ряд действий
для устранения имеющихся сложностей.

Во-первых, нужно отслеживать случаи
полной незаинтересованности рынка.

В этом случае, если нам нужны вакцины,

мы должны стимулировать рынок
или искать возможности субсидирования.

Мы также должны тщательнее
исследовать статистику заболеваний

и определять наиболее опасные из них.

Давая возможность странам
работать в этом направлении,

мы сможем создать на их территориях
эпидемиологические и лабораторные связи

для регистрации и категоризации
опасных патогенов.

Полученные данные затем
могут использоваться

для понимания географического
и генетического разнообразия патогенов,

что даст нам возможность увидеть,

как они меняются иммунологически

и какие типы реакций вызывают.

Я перечислил те шаги,
которые могут быть предприняты,

но для их реализации в борьбе
с плачевной ситуацией на рынке вакцин

нам следует пересмотреть наше восприятие
инфекционных заболеваний и защиты от них.

Нам нужно перестать ждать
очевидных признаков того,

что какое-то непризнанное заболевание
становится глобальной угрозой.

Говоря о вирусе Эболы,

панический страх инфекционного заболевания

в совокупности со случаями заражения
людей из богатых стран

привели к объединению наших общих усилий,

и, благодаря вкладу разработчиков вакцин,

вот что у нас теперь есть:

две вакцины от Эболы в стадии опробования
в странах её распространения.

(Аплодисменты)

Это стимулировало
новые разработки подобных вакцин.

Ежегодно мы тратим миллиарды долларов

на поддержание флота атомных подлодок,
непрерывно патрулирующих океаны

для защиты нас от вражеских атак,
которые вряд ли когда-либо случатся.

Но при этом мы серьёзно экономим

на предотвращении угрозы более осязаемой
и эволюционно закономерной,

коей являются эпидемические
инфекционные заболевания.

И не заблуждайтесь на их счёт —
это вопрос времени, а не вероятности.

Эти вирусы продолжат эволюционировать,

неся угрозу всему миру.

Вакцины являются лучшей защитой от них.

Поэтому, если мы хотим предотвратить
такие эпидемии, как Эбола,

нам следует взять на себя риск
инвестирования в разработку вакцин

и создания их запасов.

И нам нужно видеть в этом запасе
наше основное средство защиты,

наличие которого мы должны обеспечить,

надеясь при этом, что к нему
никогда не придётся прибегнуть.

Спасибо.

(Аплодисменты)