Искусство
рассматривать.
Рыцарь в латах...
многообразие животных...
старая крепость...
Картина Витторе Карпаччо.
Красивая средневековая картина?
Интерпретация 19 века?
Ни то, ни другое:
это самый расцвет итальянского
Возрождения,
1510-е годы,
и эта картина должна была бы
показаться старомодной
прежде чем высохла краска.
Карпаччо в этот момент чуть больше 50 лет,
он работает в Венеции,
где другие художники создают свои шедевры,
используя недавно изобретённую
"бархатную технику":
Джорджоне (умерший незадолго до
этого в возрасте 33 лет),
Тициан, ему на этот момент 20.
И даже старик Беллини,
которому уже за 80 -
пишет вибрирующую плоть
на фоне идиллического пейзажа.
На их фоне Карпаччо кажется
слишком детализированным
слишком прямолинейным,
а его пейзаж - перегруженным.
Художник был не в себе?
В то время, как он изображает
блики на рыцарских латах,
даже в военном искусстве
происходит революция,
связанная с введением
огнестрельного оружия.
Неужели Карпаччо и его рыцарь -
заложники прошлого?
Эпизод 8: Карпаччо - Молодой рыцарь.
Заложники прошлого?
Часть 1: Портрет-наблюдение.
В этой картине речь прежде всего идёт
о личности человека.
Подобно фамильным медальонам,
лицевая сторона которых
изображает персону,
а обратная - её достоинства,
Карпаччо изображает:
молодого мужчину
с характерными внешними чертами,
как, например, эта ямочка на подбородке,
облачённого в настоящие доспехи;
цветы - ирисы и белые лилии - символ
чистоты и непорочности;
его девиз: "скорее смерть, чем бесчестие",
а также его символ - горностай, знак
чести и неподкупности.
Согласно легенде, это животное
скорее умрёт,
чем перейдёт вброд грязное болото.
Таким образом, можно считать
этот портрет новаторским:
после первых портретов "в рост"
относящихся к фламандской традиции,
Карпаччо - первый итальянский художник,
пишущий портрет в натуральную величину
и не в помещении.
То, что Беллини создал тридцатью годами
ранее для святого,
Карпаччо выполняет для юноши в латах:
город на заднем плане,
родник - на переднем,
а на месте святого Франциска -
героизированный молодой рыцарь,
написанный с нижней точки.
Только вместо дружественной и
привычной атмосферы -
пространство нестройное,
а то и странное.
Вместо простой перспективы -
тревожные диагональные линии,
пересекающие полотно:
как и горностай, затаивщийся
при виде жабы,
наш рыцарь готов встретиться лицом к лицу
со скрытой угрозой.
Копьё всадника
направляет наш взгляд к ястребу,
который только что спугнул птиц
и наблюдает за схваткой орла и цапли.
Даже тропинка готовит нам мрачный сюрприз:
совсем рядом с полянкой,
где резвятся кролики,
гриф раздирает тушку оленёнка.
Этой природе свойственно
настоящее противостояние форм:
иногда они избегают друг друга:
Рыцарь как бы втиснут в пространство
между всадником и деревом.
Дерево же "отступает" перед его локтем,
как и ветви другого дерева - перед копьём.
И только мы видим
кусочек чистого неба,
птица сразу спешит занять его.
Когда же формы соприкасаются,
в этом прослеживается точный расчёт.
Пёс поддерживает меч,
дерево растёт прямо из оленьих рогов,
на горизонте парусник дрейфует
точно у подножия скалы.
Но совсем уж невозможное совершает павлин:
расположенный практически
на шлеме всадника,
он будто бы прогуливается
по изгороди на заднем плане,
но при этом касается клювом вывески,
в то время, как хвост его пересекает
пространство между воротами и копьём.
Таким образом, несмотря на всё
совершенство линий,
этот пейзаж не натурален!
Слишком большой портрет
для слишком молодого человека.
Напряжённый, искусственный пейзаж.
Неужели Карпаччо взялся
за слишком амбициозный проект?
Часть 2: Большие надежды.
На самом деле, это противопоставление
героического юноши странной
природе имеет смысл:
Во-первых, изображение человека, как
единственного "политического существа".
Вопреки расстоянию, между этими
юношами есть связь:
чёрно-золотой мотив,
бдительный взгляд, устремлённый вдаль,
взаимодополняемость шлема и лат,
и даже их собаки:
одна белая, с коричневым пятном,
другая - коричневая, с белой мордочкой.
В противоположность этому,
животные в картине не имеют таких связей.
Добыча или хищник, - всякий
изображён обособленно,
Безраличное сосуществование
одних с другими,
стая птиц, разлетающихся
при первой опасности,
смертельная схватка
и одиночество хищников.
И только на крыше старой крепости,
через которую уже проросли деревья,
птицы устраивают своё семейное гнёздышко.
Но ведь даже инстинктивная связь
родителей с детьми - временна...
Братство же этих двух молодых людей
основано на общей идее,
которая выражена в их храбром девизе,
а также и в образе самого города,
где люди встречаются
и общаются по-свойски.
Но помимо доблести
этих молодых людей,
портрет провозглашает смену
поколений и эпох:
облетевшему осеннему дубу вторят
два зелёных дерева,
старинной казарме -
сверкающая новизной крепость,
знаку рыцарского рода -
молодой всадник с копьём.
Таким образом, существуют
различные гипотезы
касательно личности нашего рыцаря.
Эфес его шпаги имеет форму восьмёрки и
напоминает венгерский,
одеяние похоже на форму
Швейцарской гвардии,
V-образные зубцы крепостной стены
типичны для союзников
Священной Римской Империи,
город же на заднем плане
похож на Рагузу, современный Дубровник.
Всё это могло бы указывать
на молодого венгерского короля,
изображённого в образе Орландо
или Роланда, символа гражданских свобод.
Венеция могла бы подарить эту картину
своему сопернику в Адриатике,
дабы скрепить союз.
Согласно же другой логике, это мог бы
быть Федерико Гонзага из Мантуи,
который также употреблял
сочетание чёрного и жёлтого,
и чей наследник
изображён с такой же
ямочкой на подбородке.
Также возможно
упоминание
об его отце, Франсуа,
умирающем от сифилиса -
эта лошадь, лишившаяся всадника.
За отсутствием информации о дате и месте
создания картины, верно одно:
в отличие от погребальных памятников,
которые прославляют уже
состоявщихся воинов ,
в отличие от полководцев,
пользующихся необычайной милостью
и поддержкой Бога,
эта картина прославляет, прежде всего,
ПОТЕНЦИАЛ молодых людей,
которым предстоит столкнуться с крайней
нестабильностью в Северной Италии,
ставшей полем битвы между Францией и
Священной Римской Империей.
Исход этой битвы пока не ясен,
подобно исходу схватки орла и цапли.
Совсем как Святой Георгий Донателло,
рыцарь Карпаччо - это хрупкий юноша
в процессе становления,
могущий с равной вероятностью потерпеть
поражение и одержать победу.
И он не кажется нам наделённым
какой бы то ни было
божественной несокрушимостью:
эта церковь - единственный христианский
символ в картине.
Скорее, он представляет собой поколение
тех, кто не должен "играть в героя",
но уметь отдавать комманды и быть
настоящим стратегом.
А что касается стиля данного полотна,
был ли он "на высоте" для своего времени?
Часть 3 : За гранью Красоты и Гармонии
Во времена Карпаччо рыцари становятся
объектом другой войны,
артистической, на этот раз.
Сталкиваясь с такими совершенными работами,
как всадник Вероккьо,
с её "презенсом" и
анатомической точностью,
живопись должна защищать
своё верховенство.
Дюрер создаёт гравюру, изображающиую
этого христианского всадника,
которому неизвестен ни страх перед смертью,
ни искушения дьявола.
И дело не только в том, что
конь его кажется нам трёхмерным
и идеально выполненным
с анатомической точки зрения,
что собака как наяву изображена в этом
настоящем "лесу" из ног
коня рыцаря
кобылы, на которой едет смерть
и дьявола,
а особенно в том, что статуя всегда
оказывается
интегрированной в реальное пространство,
ей неподвластное,
тогда как Дюрер помещает своего всадника
в сухой и как бы шероховатый пейзаж,
который позволяет выразить мысль
об испытании, поджидающем всадника.
Пятнадцатью годами позднее, Альтдорфер
перенял эту логику интеграции в пейзаж,
но уже для целой огромной армии,
чей флот соперничает с этим
беспокойным сумеречным небом
И в середине того же века Тициан создаст
в цвете то, что Дюрер создал в деталях:
экспрессивный пейзаж, который обходится
без каких-либо символов.
Сосредоточенный и отважный, Карл V
прокладывает себе дорогу
в загадочном и даже лихорадочном
пространстве.
В сравнении с этими примерами, молодой
рыцарь оказывается менее уверенным в себе,
он словно отдельный рисунок, наложенный
на случайный фон.
Даже лошадь с её идеальным изгибом
кажется везущей
силуэт или же игрушку.
На чём же зиждется тогда мастерство
Карпаччо? На отражениях
или способности изображать
прозрачные объекты?
В Венеции Джорджоне снискал себе славу,
создав очередной шедевр:
портрет рыцаря,
в настоящее время утерянный,
но в котором одновременно изображена
с четырёх точек зрения.
фигура человека!
"Он написал обнаженного рыцаря со спины,
возле ног его в чем-то ясно отражалось
его тело спереди.
С одной стороны часть его
только что снятого доспеха
отполированная до блеска
отражала его левый профиль.
С другой стороны, в зеркале
виден был другой его профиль."
И другие артисты работают
в данном направлении:
у Тициана, доспехи мужчины отражают
скрытый от нас профиль богини,
Сальвольдо в своем автопортрете изображает
сразу несколько отражений.
Отражения Карпаччо не обладают такой же
точностью исполнения,
они даже в некотором роде
двусмысленны:
доспехи не отражают с точность
его руку и эфес шпаги,
как бы это мог делать хорошо
отполированный металл.
Да и тени очень тонки,
а рябь на воде и попросту схематична.
Мы видим, что Карпаччо не так уж и
впечатлён достижениями современников.
Так что же его в действительности
интересует?
Чтобы понять это, нужно обратиться к
работам Пизанелло,
который оставил нам
целый каталог сюжетов,
которые с лёгкостью захватили
воображение Карпаччо!
олень, вид сзади,
сидящий пёс,
стервятники, ожидающие объедки, которые
им останутся после трапезы хищника,
и множество рыцарей
в компании молодых людей.
И эта логика "копии и вставки"
прослеживается от работы к работе:
кролики мордочками друг к другу,
преследуемый хищником олень,
повторяющиеся изображения людей.
Парадоксальный интерес этой техники
в чувстве искусственности, которое она
передаёт.
Внутри пейзажа, который мог бы оказаться
идиллическим,
Карпаччо располагает объекты тревожные
и мрачные,
животных, которые,
как нам кажется,
не связаны между собой даже взглядом.
В самом сердце
эпохи Возрождения,
Карпаччо обнаруживает,
что эстетика гармонии,
красоты
и "бархатной техники"
не отвечает всем ожиданиям эпохи.
Нам необходимы рыцари,
странные символы,
фантастические декорации,
чтобы стимулировать наше воображение.
Следующий эпизод: Гольбейн
Другой герой 16-го века: Купец.
Ещё больше информации на сайте
www.canal-educatif.fr
Автор и режиссёр
Продюсеры
Научный консультант
Фильм создан благодаря
поддержке наших спонсоров
и Министерства Культуры Франции
Закадровый голос
Монтаж
Пост-продакшн и звук
Подбор музыки
Использованные музыкальные произведения