Когда я написала свои мемуары,

издатели были весьма озадачены.

Была ли это книга обо мне
как о ребёнке-беженце?

Или о женщине, которая основала компанию

по разработке
программного обеспечения в 1960-х,

которая вышла на фондовый рынок

и в итоге дала работу 8 500 человек?

Или это была книга 
о матери ребёнка-аутиста?

Или книга о филантропе, 
делающем большие пожертвования?

На самом деле, это всё обо мне.

Позвольте рассказать мою историю.

Всё, чем я являюсь, зародилось,
когда я села на поезд в Вене,

который был частью состава, 
спасшего почти 10 000 еврейских детей

из нацистской Европы.

Мне было 5 лет, я сжимала руку 
своей девятилетней сестры,

с трудом понимая, что происходит.

«Что такое Англия, и почему я туда еду?»

Я жива лишь потому, что в прошлом 
мне помогли добрые незнакомцы.

Мне повезло, и повезло дважды, 
когда я воссоединилась

со своими биологическими родителями.

Но, к сожалению, я так никогда
и не стала с ними близка.

Но я сделала гораздо больше
за 70 лет с того печального дня,

когда мама посадила меня на поезд,

чем я могла и мечтать.

Я люблю Англию, мою вторую родину,

так сильно может полюбить 
только тот, кто на себе испытал

каково это — быть лишённым 
человеческих прав.

Я решила доказать,
что мою жизнь стоило спасать.

И потом я просто продолжила жить.

(Смех)

Вернёмся в начало 60-х.

Чтобы побороть
гендерные предрассудки того времени,

я основала свою фирму по разработке 
программного обеспечения,

которая стала одним из первых старапов
в Великобритании.

Но это также была компания женщин, 
компания для женщин,

одно из первых социальных предприятий.

Люди смеялись над этой идей, 
ведь программное обеспечение в то время

давалось бесплатно вместе с оборудованием.

Никто не будет покупать программное 
обеспечение, особенно у женщины.

Хотя женщины в то время и получали
неплохое образование в университетах,

всё же это был «стеклянный потолок»
для нашего движения.

И я сама не раз ударялась
об этот «потолок»

и хотела больше возможностей для женщин.

Я наняла высококвалифицированных женщин,

которые бросили работу из-за замужества

или когда ожидали рождения 
первого ребёнка,

и создала организацию,
в которой они могли бы работать из дома.

Мы первыми создали концепт женщины, 
возвращающейся к трудовой деятельности

после перерыва в карьере.

Мы первыми разработали новые 
гибкие методы работы:

распределение объёма работы, 
распределение доходов

и в конечном итоге совместное владение,

когда я отдала четверть компании 
в руки сотрудников

бесплатно для всех, кроме меня.

Годами я была первой и единственной 
женщиной-новатором.

В те дни я не могла работать на бирже,

водить автобус или управлять самолётом.

Более того, я даже не могла открыть счёт 
в банке без разрешения мужа.

Моё поколение женщин боролось 
за право работать

и получать оплату, соразмерную мужской.

Никто в действительности
не ожидал многого от женщин,

ведь все думали,

что женщины созданы для дома и семьи.

Я не могла это принять,

поэтому я бросила вызов 
канонам того времени,

вплоть до того, что сменила 
своё имя со «Стефани» на «Стива»

в деловых письмах, 
чтобы иметь возможность

пересечь порог прежде, чем станет ясно,

что он это она.

(Смех)

Название моей фирмы Freelance Programmers
точно отражало её суть,

мы начали с самого с малого: 
за обеденным столом,

финансирование 100 долларов
в сегодняшних ценах,

и оно осуществлялось за счёт моей 
зарплаты и залога дома.

Мои интересы были научными, 
рынок был коммерческим —

такие вещи, как расчётная ведомость,
я находила довольно скучными.

Итак, я нашла компромисс 
между научной работой,

в которой были интеллектуальные задачи,
больше всего интересные мне,

и коммерческой ценностью, 
важной для клиентов:

такими вещами, как составление расписаний 
для товарных поездов,

автобусов, управление запасами, 
и ещё раз управление запасами.

И в конечном счёте
у нас появилось много работы.

Мы замаскировали домашний
и неполный характер работы персонала,

предлагали фиксированные цены, 
мы были первыми, кто так делал.

И кто бы мог себе представить, 
что программированием чёрного ящика

для «Конкорда Суперсоник»

будет заниматься кучка 
женщин, работающих на дому?

(Аплодисменты)

Мы просто использовали
простой подход «доверяй персоналу»

и обычный телефон.

Мы даже спрашивали кандидатов:
«Есть ли у вас доступ к телефону?»

Один из первых проектов состоял 
в разработке стандартов ПО

для протоколов
административного контроля.

Разработка ПО была и остаётся областью,
безумно сложной для контроля,

так что это было чрезвычайно ценно.

Мы сами использовали стандарты,

нам даже платили за то,
чтобы мы обновляли их на годы вперёд,

и в конечном счёте их внедрили в НАТО.

Наши программисты —
помните, только женщины,

включая лесбиянок и трансгендеров, —

рисовали карандашом на бумаге 
блок-схемы программ,

описывая каждое задание,
которое нужно выполнить.

Потом они писали код, 
обычно машинный код,

иногда бинарный код,

который отправлялся
по почте в центр сбора данных,

чтобы его нанесли
на перфокарту или перфоленту,

а потом нанесли снова
для перепроверки.

Это код ещё не добрался до компьютера.

То, чем мы занимались, было
программированием начала 1960-х годов.

В 1975 году, спустя 13 лет
после открытия компании,

в Великобритании были введены
равные трудовые права,

что сделало незаконной
нашу женскую политику.

И в качестве примера 
непреднамеренных последствий

моя женская компания была вынуждена 
нанять мужчин.

(Смех)

Когда я основала компанию,
состоящую из женщин,

мужчины говорили: «Как интересно, компания
работает только потому, что она мала».

Позже, когда она стала больше, 
они признали: «Да, она теперь большая,

но не представляет
стратегического интереса».

Позже, когда компанию оценивали 
более чем в 3 миллиарда долларов,

и я превратила 70 сотрудников
в миллионеров,

они сказали что-то вроде: «Молодец, Стив!»

(Смех)

(Аплодисменты)

Всегда можно узнать амбициозных женщин
по форме их голов:

они плоские на макушке, потому что по ним 
постоянно снисходительно похлопывают.

(Смех) (Аплодисменты)

И у нас стопы больше,
чтобы стоять дальше от кухонной раковины.

(Смех)

Позвольте поделиться 
с вами двумя секретами успеха:

окружите себя профессионалами 
и людьми, которые вам нравятся;

и выбирайте партнёра
очень, очень тщательно.

Ведь в тот день, когда я сказала: 
«Мой муж — ангел»,

одна женщина ответила:
«Вы счастливица,

мой всё ещё жив».

(Смех)

Если бы достичь успеха было так просто, 
то мы все были бы миллионерами.

В моём случае успех пришёл 
в самый разгар семейной драмы и кризиса.

Наш покойный сын Джайлс
был единственным ребёнком,

красивым, сдержанным малышом.

Потом, в 2,5 года,

его словно подменили:

он потерял способность говорить
то немногое, что мог произносить,

и превратился в дикого
неуправляемого ребёнка.

Это не был «кризис двух лет» —

он стал полным аутистом 
и так больше никогда и не заговорил.

Джайлс стал первым постояльцем в первом 
доме под эгидой первого благотворительного

движения, которое я организовала 
с целью оказания помощи аутистам.

Потом была школа принципиально
нового формата Prior Court

для учеников с аутизмом,

и потом я сделала пожертвования 
для медицинского исследования аутизма.

Обнаружив недостаток услуг,
я старалась помочь.

Я люблю заниматься новыми вещами
и давать новым вещам жизнь.

Я недавно организовала трёхгодичную 
программу исследования аутизма.

Так часть моего состояния 
уходит на отрасль, с которой всё началось,

также я основала 
Оксфордский институт Интернета

и другие ИТ-предприятия.

Оксфордский институт Интернета 
фокусируется не на технологиях,

а на социальных, экономических, правовых 
и этических проблемах Интернета.

Джайлс неожиданно скончался 
17 лет назад.

Я научилась жить без него,

я научилась жить
без его потребности во мне.

Филантропия — это всё,
чем я занимаюсь сейчас.

Я никогда не беспокоюсь
о том, что могу потеряться, —

несколько благотворительных 
организаций быстро бы меня нашли.

(Смех)

Одно дело иметь идею
о создании предприятия,

но, как многие в этом зале
знают по своему опыту,

претворить идею в жизнь очень сложно,

это требует необычайной энергии, 
веры в себя и решимости,

храбрости рискнуть семьёй и домом

и вовлечённости 24 часа 7 дней в неделю,
что граничит с безумием.

Ну что ж — я трудоголик.

Я верю в красоту работы, когда
она делается правильно и смиренно.

Работа — не только что-то, что я делаю, 
когда я бы лучше занялась чем-то другим.

Мы живём и движемся в будущее.

Чему всё это научило меня?

Я поняла, что завтра
никогда не будет похоже на сегодня

и точно не будет таким, как вчера.

Это сделало меня способной
справляться с переменами,

а со временем даже радоваться им,

хотя все мне говорят,
что со мной до сих пор очень сложно.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)