Что такое сознание?

Может ли искусственная машина
думать по-настоящему?

Наш разум — это только нейроны мозга

или он таит в своей основе
некую «невидимую» искру?

Для многих в ответах
на эти жизненно важные вопросы

кроется будущее искусственного интеллекта.

Британский учёный-информатик Алан Тьюринг
решил проигнорировать все эти вопросы,

задав лишь один простой:

«А может ли компьютер говорить,
как человек?»

Вопрос привёл к возникновению идеи
измерения искусственного интеллекта,

которая впоследствии
стала известна как тест Тьюринга.

В вышедшей в 1950 году статье
«Вычислительные машины и мозг»

Тьюринг предложил следующую игру:

человек-судья вступает в переписку
с невидимыми партнёрами

и оценивает их ответы.

Чтобы пройти тест, компьютер должен
заменить кого-то из партнёров так,

чтобы судья не заметил подмены.

Другими словами, компьютер будет
обладать интеллектом,

если диалог с ним не будет отличаться
от общения с человеком.

Тьюринг предсказывал, что к 2000 году

компьютеры, имеющие 100 мегабайт памяти,
смогут легко пройти его тест.

Однако он слишком опережал события.

И хотя сегодня памяти у компьютеров
намного больше, чем он думал,

немногим удалось пройти тест,

а те, кто добился хороших результатов,

скорее, находили хитрые способы
обмануть судей,

а вовсе не задействовали мощь компьютеров.

И пускай настоящий тест она не проходила,

ELIZA стала первой программой,
добившейся определённого успеха.

Применяя довольно простой
и короткий сценарий,

программа смогла обмануть немало людей,
подражая психотерапевту,

позволяя людям больше говорить самим,

а затем возвращая им их же вопросы.

В ещё одном раннем сценарии PARRY
применялся противоположный подход:

программа выдавала себя
за параноидального шизофреника,

уводящего разговор
к заранее заданным навязчивым идеям.

То, как программы одурачили людей,
выявило слабое место теста.

Люди зачастую признают наличие интеллекта
за многими вещами,

которые интеллектом не обладают.

Вместе с тем ежегодно проводятся конкурсы
типа премии Лёбнера,

сделавшие тест более формальным;

так, судьи заранее знают,

что кто-то из партнёров по разговору —
компьютер.

И хотя качество программ улучшилось,

многие чат-боты применяют
те же стратегии, что и ELIZA с PARRY.

Победитель конкурса 1997 года Катрин

могла вести на удивление
внимательную и интеллектуальную беседу,

но только если судья обсуждал с ней
Билла Клинтона.

А недавний победитель Евгений Густман

выдавал себя
за тринадцатилетнего подростка из Украины,

поэтому судьи приписали несуразность речи
и грамматические ошибки

следствию языкового и культурного барьера.

Однако другие программы,
например, Cleverbot, пошли другим путём:

анализируя статистику огромных
баз данных реальных разговоров,

они попробовали найти
наиболее подходящие ответы.

Некоторые способны были хранить
данные о ранее проведённых беседах,

чтобы постепенно улучшать
качество разговора.

И хотя отдельные ответы Cleverbot'а могут
показаться на удивление «человеческими»,

отсутствие полноценной личности

и неспособность переключаться
на новые темы

выдают программу с головой.

Кто бы во времена Тьюринга
мог предсказать, что сегодня компьютерам

под силу пилотировать космический корабль,

выполнять сложные операции,

решать огромные уравнения,

но они по-прежнему отчаянно пытаются
обуздать простейший светский трёп?

Человеческий язык оказался
поразительно сложным явлением,

охватить которое невозможно,
обладая хоть самым большим словарём.

Чат-ботов можно сбить с толку
простейшими фразами типа «М-м»

или вопросами,
не имеющими правильных ответов.

А простейшая фраза вроде:

«Я достал сок из холодильника и налил ему,

вот только дату забыл посмотреть»

на самом деле тянет за собой целый груз
фоновых знаний и интуитивных догадок.

Оказывается, что для симуляции
человеческого разговора

нужно куда больше, нежели увеличить
память и скорость обработки,

и по мере приближения к цели Тьюринга,
возможно,

нам всё же понадобится найти ответы
на все эти сложные вопросы о сознании.