Сегодня я хочу
рассказать вам о двух вещах.

Вот первая:

обучать хирургии и оперировать

крайне сложно.

А вот вторая:

язык — один из основных барьеров,

разделяющих человечество.

В моей узкой области

эти две проблемы тесно связаны.

Об этом я и хочу сейчас рассказать.

Никто не хочет,
чтобы ему сделали операцию.

Кому из вас делали операцию?

Вы этого хотели?

Поднимите руки, кто хотел,
чтобы ему сделали операцию.

Никто не хочет операции.

Тем более, никто не хочет операции

вот с такими инструментами
и с большими разрезами,

которые болезненны,

долгое время не позволяют
ходить на работу или учёбу

и оставляют большие шрамы.

Но если без операции не обойтись,

конечно, вы предпочтёте 
минимально инвазивную операцию.

Именно об этом
я и хочу сейчас поговорить —

как практика и обучение
минимально инвазивной хирургии

привели нас к поиску

универсального переводчика.

Выполнять минимально инвазивные операции нелегко.

Сначала пациенту дают наркоз и он засыпает,

затем в его брюшную полость
накачивают углекислый газ,

надувая его, как шарик,

вводят в живот одну из этих острых штук —

они опасны —

берут инструменты и смотрят на телеэкран.

Давайте посмотрим, как это происходит.

Это операция на желчном пузыре.

Только в США их выполняется

по миллиону в год.

Это реальная операция. Вы видите, что крови нет.

И вы видите, как сосредоточены хирурги,

здесь требуется максимальная концентрация.

Это видно по их лицам.

Этому трудно учить
и совсем нелегко научиться.

Мы делаем около пяти миллионов
минимально инвазивных операций в США

и примерно 20 миллионов — во всём мире.

Вы все наверняка слышали фразу:

«Он прирождённый хирург».

Позвольте сказать, что хирургами не рождаются

и они не выращиваются в пробирке,

нельзя пойти в лабораторию
и наштамповать хирургов.

Хирурги готовятся постепенно, шаг за шагом.

Подготовка начинается
с приобретения базовых навыков.

После этого
хирург попадает в операционную

и учится ассистировать при операциях.

Затем он проходит специализацию.

И когда он делает всё это в течение пяти лет,

то получает долгожданный
профессиональный сертификат.

Если вам нужна операция — вы хотите,
чтобы вас оперировал хирург,

получивший профессиональную сертификацию.

После получения сертификата

хирург может начинать практику

и со временем, если повезёт, достичь мастерства.

Однако базовые навыки здесь настолько важны,

что мы, члены крупнейшего в США

Американского общества гастроинтестинальных
и эндоскопических хирургов (SAGES),

в конце 1990-х годов организовали
программу профессиональной подготовки,

которая обеспечивала, чтобы каждый хирург,
практикующий минимально инвазивную хирургию,

имел прочные базовые знания и навыки,

необходимые для работы.

Научные основы сейчас стали настолько важны,

что требуются Американским советом по хирургии

для того, чтобы молодой хирург
получил профессиональную сертификацию.

Это не лекции и не курс подготовки,

а всё это вместе плюс сложнейший экзамен.

Это трудно.

Буквально в прошлом году

один из наших партнёров,
Американская коллегия хирургов,

объединилась с нами, чтобы выступить с заявлением,

что все хирурги должны быть сертифицированы
по основам лапароскопической хирургии,

прежде чем заниматься
минимально инвазивной хирургией.

Причём мы имеем в виду не только США и Канаду,

мы говорим обо всех хирургах.

Организовать такое обучение и подготовку глобально —

очень нелёгкая задача,

и поскольку мы ездим по всему свету,
я лично отношусь к этому с огромным энтузиазмом.

SAGES делает операции по всему миру,
а также обучает и готовит хирургов.

Но у нас есть проблемы,
и одна из них — это расстояние.

Мы не можем ездить повсюду.

Нам нужно сблизить границы мира.

И я думаю, что мы можем разработать
необходимые для этого инструменты.

Один из инструментов,
который я очень люблю — видео.

Меня вдохновил один мой друг.

Это Аллан Окрейнек из Торонто.

Он доказал,

что действительно можно обучать хирургии,

используя видеоконференции.

Это Аллан, обучающий
англоговорящего хирурга из Африки

базовым фундаментальным навыкам,

необходимым для выполнения
минимально инвазивных операций.

Очень воодушевляет.

Но при сдаче этого экзамена,
который очень сложен,

у нас есть проблема.

Даже среди тех,
кто говорит, что знает английский,

его сдают только 14%.

Потому что для них это экзамен не по хирургии,

а по английскому языку.

Позвольте мне привести конкретный пример.

Я работаю в больнице Кембриджа.

Это основная база обучения
Гарвардской медицинской школы.

У нас работает более 100 переводчиков,
говорящих на 63 языках,

и только в нашей маленькой больнице
мы тратим на это миллионы долларов.

Это очень трудоёмкая работа.

А если представить это в мировом масштабе —

не только обучение хирургов,

но и общение с пациентами —

то переводчиков на всё это никак не хватит.

Чтобы решить эту проблему,
нужно использовать технологии.

В нашей больнице лечатся все,
от профессоров Гарварда

до людей, которые только что приехали.

Вы не представляете, насколько тяжело

общаться с человеком и ухаживать за ним,
когда вы не можете с ним разговаривать.

Ведь свободный переводчик есть не всегда.

Поэтому нам нужны инструменты.

Нам нужен универсальный переводчик.

Я хочу, чтобы после моего выступления вы поняли,

что речь идёт не о том, чтобы мы поучали весь мир.

Речь идёт об установлении диалога.

Нам самим нужно многому научиться.

Здесь, в США, расходы на одного человека гораздо больше,

а исходы у нас не лучше,
чем во многих других странах.

Так что нам тоже есть чему поучиться.

Мне очень нравится проводить обучение
базовым навыкам по всему миру.

За этот год я побывал
в Латинской Америке, я был в Китае,

обучая основам лапароскопической хирургии,

и везде, куда я приезжаю,
барьером является язык:

«Нам это нужно, но на нашем языке».

И вот что мы хотим сделать.

Представьте, что, читая лекцию,

можно одновременно
говорить с людьми на их родном языке.

Я хочу говорить с людьми из Азии,
Латинской Америки, Африки, Европы,

причём говорить связно, точно

и с наименьшими затратами, используя технологии.

И это должно быть двусторонним.

Они тоже должны
иметь возможность чему-то нас научить.

Это сложная задача.

Мы начали искать универсальный переводчик,
и я думал, мы найдём что-то подходящее.

Но хотя переводчики встроены
в веб-страницы и мобильные телефоны,

ни один из них не подходит для обучения хирургии.

Потому что нам нужен лексикон.
Что такое лексикон?

Лексикон — это словарь,
описывающий какую-то область.

Мне нужен лексикон по здравоохранению,

а в нём мне нужен хирургический лексикон.

Это трудная задача,
и нам придётся над этим поработать.

Итак, позвольте показать вам, что мы делаем.

Это научное исследование, его нельзя купить.

Чтобы связать вместе технологии
и создать универсальный переводчик,

мы работаем с исследователями IBM
из Центра по обеспечению доступности.

Основой этой системы является технология,

благодаря которой во время чтения лекции хирургом

создаются субтитры,

затем к ней добавляется
технология видеоконференций.

Но пока у нас нет слов, поэтому
мы добавляем третью технологию.

Теперь мы получаем слова

и можем приправить всё это
особым соусом — переводом.

Мы помещаем слова в отдельное окно
и применяем волшебство.

Мы работаем с четвёртой технологией.

Сейчас у нас 11 языковых пар.

Их количество будет увеличиваться,
ведь мы хотим сблизить границы мира.

Я хотел бы показать прототип

настройки всех этих технологий,
которые не всегда совместимы,

чтобы создать что-то полезное.

Диктор: Основы лапароскопической хирургии.

Модуль 5: Практические навыки.

Студенты могут настроить субтитры
на своём родном языке.

Стивен Швайцберг: Если вы находитесь
в Латинской Америке,

то выбираете в меню испанский язык

и видите субтитры в режиме
реального времени на испанском языке.

А если вы в Пекине, то с помощью этой технологии

вы можете получить субтитры

на языке мандарин или на русском языке и т.д.,

синхронно и без участия человека
в процессе перевода.

Но это всё касается лекций.

Помните, я говорил про основы
лапароскопической хирургии,

что это знания плюс навыки.

Во время операции

разница между правильным и неправильным движением

может быть всего лишь вот такое смещение руки.

Поэтому мы собираемся развить эту технологию ещё дальше.

Вернёмся к моему другу Аллану.

Аллан Окрейнек: Сегодня мы будем
учиться накладывать швы.

Иглу нужно держать вот так.

Возьмите её за кончик.

Важно соблюдать точность.

Нацельтесь на чёрные точки.

Расположите петлю вот так.

Теперь можно отрезать.

Очень хорошо, Оскар.
Увидимся на следующей неделе.

С.Ш.: Вот над чем мы работаем

в наших поисках универсального переводчика.

Мы хотим, чтобы он был двусторонним,

ведь нам нужно
не только преподавать, но и учиться.

Я могу придумать миллион применений
для такого инструмента.

Сейчас технологии постоянно пересекаются —

наверно, каждый имеет мобильный телефон с камерой —

и можно использовать его везде,

будь то здравоохранение, уход за пациентами,

техника, юриспруденция, конференции
или перевод видеоматериалов.

Это универсальный инструмент.

Чтобы разрушить барьеры между нами,

мы должны научиться говорить с людьми,

должны потребовать, чтобы
разрабатывались программы перевода.

Это нужно для нашей повседневной жизни,

для того, чтобы сблизить границы мира.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)