Сегодня я хочу поговорить о смысле слов, о том, как мы их определяем и о том, как они берут реванш и определяют нас. Английский язык подобен чудесной губке. Я обожаю этот язык и рад, что говорю на нём. Но в английском хватает и пробелов. Так, в греческом языке есть слово «лахеизм», означающее жажду бедствия. Это когда вы видите грозу на горизонте и ждёте её с нетерпением. В севернокитайском есть слово «юйи» — я произношу неправильно, — что означает сильное желание быть полностью чем-то захваченным, как это бывало в детстве. В польском — слово «жуска», что-то вроде гипотетической беседы, которую вы машинально ведёте в голове. И наконец, в немецком, куда уж без него, — слово «цильшмерц», что означает боязнь получить желаемое. (Смех) Исполнение наконец мечты всей жизни. Я сам немец, так что это чувство мне прекрасно знакомо. Я не уверен, пригодятся ли мне эти слова в повседневной жизни, но я рад, что они существуют. Но они есть лишь потому, что я cам их выдумал. Я являюсь автором «Словаря тайных печалей», который я создавал на протяжении последних семи лет. Цель проекта — поиск пробелов в языке, описывающем эмоции, и их устранение, чтобы появилась возможность обсуждать все те слабости и странности поведения людей, которые все мы ощущаем, но о которых не можем поговорить, поскольку подходящих слов просто нет. И где-то в середине этого проекта я дал описание слова «cондер»: идея в том, что все мы думаем о себе как о главных героях, а остальные для нас лишь статисты. Но фактически все мы главные персонажи, а вы сами — массовка в чьей-то истории. Опубликовав это, я получил много откликов от людей, говорящих: «Спасибо, что озвучили то, что мы чувствовали всю жизнь, но не находили для этого слов». Они ощутили себя не такими одинокими. Вот в чём сила слов — они ослабляют чувство одиночества. Вскоре после того, как я начал замечать, что слово «сондер» всерьёз используют в онлайн-беседах, прошло немного времени, и я услышал его в реальном разговоре. Странное чувство, когда выдуманное тобой слово вдруг начинает жить своей, отдельной от тебя жизнью. У меня пока нет для этого слова, но будет. (Смех) Я над этим работаю. Я начал задумываться над тем, что делает слова реальными, потому что многие спрашивают чаще всего так: «Эти слова что, придуманы? Я что-то не пойму». И я правда не знаю, что им ответить, потому что если «сондер» вошло в обиход, то кто я такой, чтобы оценивать реальность слов. В итоге я почувствовал себя кем-то вроде Стива Джобса с его прозрением, что большинство из нас по жизни старается избегать слишком частых ударов о стены и стремится просто двигаться дальше. И когда однажды вы понимаете, что люди... что мир создан людьми не умнее вас, то вы готовы поднять руку и коснуться этой стены, и даже протянуть руку сквозь стену и осознать, что у вас есть сила этот мир изменить. И когда люди спрашивали меня: «Эти слова настоящие?» — я пытался искать ответы, и некоторые были вполне здравыми, другие — не очень. Был среди них и такой: «Слово является настоящим, если вы хотите, чтобы оно было таковым». Вроде этой тропинки: она реальна, поскольку люди хотели, чтобы она там была. (Смех) В студенческих городках такое сплошь и рядом. Это «тропа желания». (Смех) А потом я рассудил так: на самом деле, спрашивая, настоящее ли это слово, они хотят знать, во сколько голов они смогут с ним проникнуть. Потому что, я думаю, именно так мы и рассматриваем язык. Слово — это фактически ключ, который открывает для нас мысли человека, и если это слово понимает только один человек, оно того не стоит, не представляет ценности. Два человека поймут — зависит от того, кто они. Миллион — хорошо, вот это уже разговор. В итоге реальность слова определяется тем, насколько с ним знакомы другие, и чем их больше, тем лучше — тогда оно стоит того, чтобы его знать. Кстати, если так рассуждать, то самое настоящее слово из всех вот это: [O.K.] Оно самое настоящее из всех имеющихся. Оно почти как ключ от всех дверей. Слово, которое, как правило, понимают в любой точке мира. Проблема в том, что, похоже, никто не знает, что означают эти две буквы. (Смех) Что довольно странно, да? Это могла быть ошибка в написании «all correct» [англ. «всё верно»] или «Олд Киндерхук». Никто не в курсе, но это и не важно, что и демонстрирует суть того, как мы наделяем слова смыслом. Смысл не заключён в самом слове. Это мы придаём ему смысл. Думаю, слова в какой-то степени могут помочь нам в поиске смысла жизни. Если вы ищете смысл чего-либо, то словарь — отличное подспорье. Это привносит смысл и порядок в до предела хаотичный мир. Наш взгляд на вещи настолько ограничен, что нам не обойтись без ярлыков и условных обозначений, и мы пытаемся понять, как нам их расшифровать и применить в своей жизни. Но ещё больше они нам нужны, поскольку наполняют и определяют нас. Думаю, многие из нас чувствуют себя зажатыми в рамки того, как мы пользуемся этими словами. Мы забываем, что слова придуманы. И не только мои слова — все слова придуманы. Но не все они что-то значат. Все мы находимся в ловушке нашего собственного лексикона, который не обязательно созвучен отличающимся от нас людям, и, я думаю, с каждым годом этот разрыв тем сильнее, чем серьёзнее мы воспринимаем слова. Потому что пóмните: слова не реальны. Не они хранители смысла, а мы. Напоследок хочу зачитать слова одного из моих любимых философов, Билла Уоттерсона, создателя «Кельвина и Хоббса». Он сказал: «Создание жизни, которая будет отражать ваши ценности и радовать вашу душу, — довольно редкое достижение. Придумывать свою собственную жизнь — дело не простое, но это вполне возможно, и, думаю, в итоге вы будете вознаграждены за усилия». Спасибо. (Аплодисменты)